Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II - [36]

Таких бухт на побережье было много, начиная с самой северной – Датта и кончая самой южной – Посьетом. К их числу относилась и бухта Шкотта.

В этой бухте в море впадали две реки, Цемухэ и Майхэ. Собрав у бонов, перегораживавших устья этих рек, весь лес, сплавленный по таким маленьким речкам, как Стеклянуха, Сица и другие, специальные рабочие сплачивали его в плоты по 150–200 брёвен и больше, которые затем небольшими моторными катерками доставлялись к борту парохода.

Борис и Жора разделили между собой работу так: Борис поехал, вернее, пошел пешком к устью речки Цемухэ, чтобы осмотреть сплотку и подсчитать примерное количество брёвен, там находящихся, а его напарник отправился для этой же цели на реку Майхэ.

Надо сказать, что до сих пор Борис никогда не видел, как производится сплотка, и потому очень внимательно к ней приглядывался. В устье Цемухи он увидел, как ему показалось, огромное количество бревен, образовывавших почти сплошную массу, полностью перекрывавшую реку от одного берега до другого на протяжении не менее полуверсты вверх от бона. По этим брёвнам, перепрыгивая с одного на другое, двигались рабочие с короткими небольшими багорчиками, стягивая бревна в более или менее ровные ряды. Другие, сидящие уже на полуготовых плотах, вколачивали в бревно особый костыль с кольцом, в который продевали довольно толстый стальной трос. У самого бона уже находилось два готовых плота. Встретив на берегу Демирского, закончившего сплав и теперь руководившего постройкой плотов, от него он узнал, что сплав прошел удачно: почти весь заготовленный лес доставлен к устью Цемухи. Недосчитались лишь какого-нибудь десятка бревен. Заверил он Бориса и в том, что подготовка плотов будет идти нормально, и что погрузку можно начинать уже хоть сегодня. Поздравил он Бориса с новым назначением, предупредив его, однако, чтобы он с этими япошками держал ухо востро, «а то они враз облапошат», – заметил он.

Борис невольно поинтересовался, как же приёмщики будут принимать лес, если он на плаву. Демирский объяснил ему и это:

– Видишь ли, у нас для этого имеются специальные рейки с делениями и крючком на конце. Подойдя к краю плота, приемщик опускает рейку в воду, зацепляет за бревно крючком и видит на рейке отметку, указывающую на толщину бревна в дюймах. Это в теории. На практике же японцы промер производят едва ли одного бревна из десяти, а у остальных читают цифру, написанную на отрубе нами, и ей верят. Дело в том, что при таком способе измерения, о котором я говорил, найти наименьший диаметр очень трудно, а наши цифры в большинстве правильные, вот они им и верят. Конечно, честно говоря, и бракованное бревно в плоту найти трудно, поэтому они заранее договариваются с нами о том, на какой процент брака мы согласны, такой и записывают в акт. На некоторый процент приходится соглашаться, а то попадаются такие крючки, которые, придравшись к какому-нибудь действительно не очень доброкачественному бревну, требуют роспуска всего плота, что и хлопотно, и дорого. Между прочим, во времена Шепелева его дружки, конечно, с его благословения, соглашались на очень высокий процент брака и грели на этом руки, получая взятку от японцев. Ведь приёмка на плаву производилась и ранее в бухте Золотой Рог, а на мысе Чуркин японцы уже имели свою охрану у складов, и за всю остальную погрузку отвечали сами. Теперь же до поступления бревна на борт судна отвечать придётся нам. Вам же придётся при подсчёте драться за каждое бревно. Японцы будут стараться обязательно преуменьшить количество, а вам нужно будет отстоять свою цифру.

Через несколько дней в Шкотовскую бухту зашел и остановился на якоре милях в двух от берега японский пароход. Еще через день в Шкотово приехал Сабельников и два японца-приёмщика.

В тот же день приёмщики разъехались по рекам для приемки леса, одного сопровождал Демирский (на Цемухэ), а другого на реку Майхэ провожал десятник Кочан, он же секретарь партячейки. Оба этих десятника являлись представителями Дальлеса по сдаче леса. Сдача производилась таким способом, как рассказывал Борису недавно Демирский.

Стивидор, забрав своих помощников, отправился к прибывшему судну. Они плыли до бухты Амбабоза на лодке, а затем оттуда на катере. По дороге Павел Петрович успел повторить инструкцию своей молодежи и, кроме того, добавил, что точность подсчёта поступающих на судно брёвен должна быть тщательной. Ведь за каждое недоставленное к борту бревно японцы вычитают из того количества, которое ими записывалось в предварительные акты, составлявшиеся на боне, а так как они и без того имеют скидку на брак, то государство от каждого недосчитанного бревна терпит убыток. Японцы выбрасывают при подсчёте самые толстые бревна, убытки эти могут быть значительными. Своими словами Сабельников подчеркивал важность и ответственность работы тальманов и, может быть, несколько преувеличивая её значение, хотел заставить своих ребят работать как можно добросовестнее.

На пароход добрались только к вечеру. Он назывался «Судзи-Мару» и имел полторы тысячи тонн водоизмещения. По теперешним масштабам это был небольшой пароход, но Борису, видевшему вблизи такое судно впервые, он казался огромным. Когда они вместе с Павлом Петровичем лазили по трюмам, то парня удивили их величина и глубина.