Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том II - [27]

Занеся в домик привезенные припасы и распростившись с возчиком, который отправился ночевать в Стеклянуху, чтобы на следующий день вернуться в Шкотово, Демирский, наконец, тоже зашел в помещение. Тем временем Борис и Томашевский уже успели раздеться и грелись около ярко горевшей печки. Около двери лежал Мурзик и, яростно ворча, выкусывал сосульки, образовавшиеся между пальцами его лап.

Оказывается, начальник участка не зря вернулся раньше обычного времени. Предвидя появление нового товарища, он сделал в домике еще один топчан. Этот топчан явился как бы продолжением того, на котором спал Алёшкин, и таким образом Борис и Томашевский должны были спать ногами друг к другу. Они были невысокого роста и на этом двойном ложе вполне умещались. Сам же Демирский, высокий и длинноногий, своим топчаном занимал гораздо больше половины противоположной стены.

* * *

С прибытием Томашевского работать стало значительно легче. Теперь постоянно один из десятников по очереди оставался дома и с утра занимался вопросом приготовления еды – обеда, который в большинстве своём служил и ужином. Этот дежурный обязан был заботиться и о добыче мяса для приготовления пищи. Это достигалось охотой. К вечеру он отправлялся на склад и подсчитывал вывезенный туда лес. А в это время двое других работали в лесу: наблюдая за рубщиками, производя замер разделанных бревен и подсчет их, следя за тем, чтобы спускались все брёвна, а возчики своевременно их вывозили и, наконец, руководя ремонтом дороги. Последняя, несмотря на хорошую укатанность и достаточное количество снега, всё же требовала постоянного ухода и починки, особенно многочисленных мостиков.

Дежурный превращался в охотника потому, что звери, напуганные шумом, поднятым в местах вырубки, метались по нижней части пади, где было относительно тише и, кроме проезжавших возчиков, народу не было. Очень часто испуганную козу, а то даже и оленя, можно было увидеть возле самого домика десятников.

Самым лучшим охотником был, конечно, Демирский, и во время его дежурства в домике всегда вкусно пахло свежей жареной козлятиной или даже олениной. Козы обычно хватало дня на 4–5, и поэтому следующим дежурным приходилось легче. Впрочем, обычно большую часть добычи десятники отдавали или рубщикам китайцам, или корейцам, занимавшимся спуском бревен. Сами они ели мясо, как говорил Томашевский, от пуза, то есть сколько влезет. Кстати сказать, так отъедались не только люди этого домика, но и четвертый их товарищ, Мурзик: его полюбили все трое и каждый старался бросить ему и лишнюю косточку, и лишний кусочек. В результате пёс потолстел и значительно вырос. Он теперь напоминал хорошего теленка и на него с завистью посматривали приходившие к десятникам корейцы. Они, как известно, собачье мясо считали большим лакомством.

Но надо отдать справедливость Мурзику, он свои обязанности тоже выполнял с большой добросовестностью и стоило только кому-нибудь чужому появиться около домика, как он заливался таким звонким лаем, что подымал на ноги всех. Однажды один из стеклянухинских мужиков-возчиков решил поживиться козлиной ногой, висевшей на суку небольшого кедра, росшего около домика (а такое содержание мяса в замороженном виде было наилучшим способом его сохранения), и похититель чуть не поплатился за это своим полушубком. Услышав неистовый лай собаки, с яростью рвущейся в дверь (уже давно Мурзик ночевал не в конуре, а в домике), Демирский, схватив ружьё, выскочил на улицу, он подумал, не медведь ли пожаловал в гости. Конечно, как только открылась дверь, Мурзик выскочил первым и стремглав бросился по дороге, ведущей к деревне. Через несколько секунд там раздался отчаянный крик человека и яростный лай, и ворчание Мурзика. Демирский бросился туда. Он увидел, а ночь была лунная, ясная, следующую картину: на дороге лежал человек, закрывавший голову воротником полушубка, около него валялась козья нога, а на нём сидел Мурзик и, грозно и злобно ворча, рвал зубами воротник и спину полушубка. Демирский подошел, отозвал собаку и пинком ноги поднял обезумевшего от страха мужика. Тот, как потом выяснилось, не разглядев со страху и неожиданности Мурзика, принял его за какого-то дикого зверя и решил за лучшее бросить ему украденную ногу, а самому свалиться и закутаться в полушубок.

Демирский отчитал незадачливого вора и сказал:

– Эх ты, чудак, да ты лучше бы пришел, да попросил, мы бы тебе и так дали, а теперь вот будешь неделю полушубок чинить. Забирай эту ногу, ступай домой, да запомни, что у нас брать без спросу ничего нельзя. Да и соседям своим скажи.

Этот случай вскоре стал, конечно, не без помощи наших друзей, достоянием всех работавших на участке. Артельщик даже приходил извиняться за поступок, совершенный одним из членов его артели, при этом он сказал:

– Это не наш, не дальневосточный… У нас ведь такого и в помине не бывало. Никто хат не запирает. А этот недавно к родственникам откуда-то из Рассеи приехал, ну и непривычен еще к нашим порядкам. Видит, что мясо висит, его и потянуло. Мы его хотели было всей артелью проучить, да председатель совета запретил: