Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2. Том I - [23]

– Зоя, приходи сегодня на скалу за школой в 8 часов вечера, посидим, поговорим. Ладно? Придешь?

Она ничего не ответила, только блеснула в улыбке зубами и, вскинув на парня глаза, кивнула головой и побежала догонять подруг.

Вечером, после заседания бюро ячейки, Шурка старалась не смотреть на Бориса и разговаривала только с новым членом бюро Силковым. Когда время уже приближалось к 8 часам Алёшкин вдруг заторопился. Он поднялся:

– Ну, я пойду, кажется, все вопросы решили… – и оставив вдвоем Шурку и Силкова, направился к двери. Остающиеся не поднимались, и он подумал: – Ну, теперь она решила на Силкове поупражняться, усмехнулся и мысленно произнес, вспомнив где-то вычитанную фразу:

– Пройденный этап.

Через несколько минут (ведь заседание проходило в одном из классов школы), Борис уже находился на условленном месте, а через десять минут, показавшимися ему необыкновенно долгими, он услышал легкие шаги, кто— то осторожно поднимался на скалу к тому месту, где стоял он. Борис отошел в глубину площадки и притаился за кустиками дубняка, еще покрытыми сухими желтыми листьями. На край площадки поднялась маленькая девичья фигурка, одетая в серенькое поношенное пальтишко и повязанная теплым шерстяным платком. Ведь была поздняя осень, на более высоких сопках уже лежал снег. Она немного испуганно оглянулась и, никого не увидев, уже собиралась скользнуть вниз, но в этот момент Борис выглянул из-за кустов и тихонько позвал:

– Зоя, иди сюда! Я здесь.

Она метнулась к нему, и через несколько секунд, как-то сами собой его руки обняли маленькую фигурку, которая доверчиво к нему прижалась, а их губы встретились.

Сидя на облюбованном приступочке и продолжая время от времени целоваться, они разговаривали. Собственно, говорила Зоя, он только слушал. Она рассказывала ему о своей семье, о своей нелегкой крестьянской жизни и работе, которую ей приходится выполнять, о своём классе, о тех мелких новостях и происшествиях, которые случались в их классе ежедневно, в общем, болтала обо всём и ни о чем. Иногда она, как кошечка, прижималась к Борису, и он ощущал дрожь этого молодого податливого тела. Однако, кроме бесчисленных поцелуев, которыми они обменивались, они пока больше не думали ни о чем.

Время, которое Зоя отвела для свидания, закончилось, поцеловавшись еще раз, она ловко спрыгнула со скалы и побежала домой, через несколько минут после неё спустился и Борис.

Домой он вернулся весёлым и возбуждённым, с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.

Анна Николаевна, заметив его приподнятое настроение, тихонько шепнула мужу:

– А наш Борька, кажется, опять влюбился!.. На что тот только недовольно хмыкнул…

С конца октября свидания Бориса и Зои происходили чуть ли не каждые три – четыре дня. Как и в первый раз, они, помимо болтовни о разных школьных происшествиях, ограничивались многочисленными поцелуями. Болтала в основном Зоя, сидя рядом с парнем и временами прижимаясь к нему. Вскоре Борис уже знал много подробностей из жизни села вообще и из семьи Мамонтовых… Сам он почти не говорил, да и слушал-то не всегда достаточно внимательно. Часто в эти моменты у него в голове созревали планы проведения очередного собрания или какого-нибудь доклада, который он должен был на этом собрании делать. Иногда он, вспомнив о каком-нибудь неоконченном деле, внезапно свидание прерывал и, торопливо поцеловав девушку, чуть ли не бегом отправлялся в клуб или в недавно открывшуюся избу-читальню.

Появились уже и такие моменты, когда он, сидя рядом с Зоей и перебирая пальцами кольца её волос на прижавшейся к нему головке, небрежно отвечая на её вопросы и поцелуи, думал:

– А зачем, собственно, я встречаюсь с ней? Что это? Любовь, о которой я так много читал? Но тогда это очень скучно… Неужели все так любят?!

Если в первые свидания он испытывал некоторое волнение и возбуждение от близости и поцелуев девушки, то уже после нескольких встреч, привыкнув к Зое, шел на свидание, как на какое-то не очень нужное, но довольно приятное дело. Борису очень не хотелось, чтобы об этих встречах знали в школе, не хотела огласки и Зоя, боявшаяся реакции своих родных, которые, как и многие шкотовские крестьяне, очень неодобрительно относились и к комсомолу, и к комсомольцам и, конечно, её свидания с одним из известных шкотовских комсомольцев никак не одобрили бы.

Но в то же время Зоя ведь была женщиной. и, конечно, удержаться от того, чтобы не похвастаться своей победой над одним из комсомольцев, да еще таким, как Алёшкин, она не могла. А он и в самом деле пользовался в это время уже определённой известностью. Он – секретарь комсомольской группы, которая его стараниями всего за несколько месяцев учёбы выросла с 3 до 15 человек, он – член бюро шкотовской ячейки РКСМ, а эта ячейка уже тоже насчитывала несколько десятков человек. Он – почти обязательный оратор на всех комсомольских и даже партийных собраниях. Он – почти постоянный участник всех артистических выступлений в клубе и в школе. И вот такой довольно интересный парень ею покорен и по её зову бежит на свидание в назначенный ею час.

Ну как тут удержаться и не рассказать об этом, конечно, под величайшим секретом ближайшим подругам? Ну а девичьи секреты, как известно, через очень короткое время становятся достоянием всех. Так и случилось. Через месяц после начала этого романа о нём знали почти все ученики 4-го и 5-го классов шкотовской школы II ступени. Все поглядывали и на Бориса, и на Зою со значением, подмигивая друг другу и перешептываясь: