Необычные люди и авантюристы разных стран - [33]
.
Après qu’on eut constaté leur identité ils furent livrés en vingt-quatre heures, à la place de la Révolution. Ont été exécutés.
Le Directoire:
Barras, Rewbell, Lareveillère, Carnot, Siéyès.136
Такова эта вырезка из «Монитёра» от 6 фрюктидора II года. Не могу не напомнить в связи с этим характер произведения, где она воспроизведена, но еще раз повторю: речь не идет об одной из тех исторических фантазий, которые опубликованы в последнее время, таких, как «Воспоминания пажа», «Любовь королевы» и т.д. и т. п., – речь идет об объемистом труде, проиллюстрированном множеством документов, портретов, автографов, и т. д. и представленном немецкой публике со всевозможными гарантиями серьезности и достоверности. Представьте, что некий известный французский писатель опубликовал в «Собрании мемуаров, относящихся к истории Франции» дневник своей прабабки, снабдив его по этому случаю разнообразными справками относительно генеалогии всего семейства – таковы в точности «Мемуары баронессы Сесиль де Курто». И все они от начала до конца состоят из «исторических реликвий» подобных процитированной выше. Книготорговец из Мюнхена говорил мне, что уж давно ни одно историческое произведение так хорошо не продавалось. Вот так, после века «просвещения» обеим странам случилось познать себя: мы не знаем даже простейших вещей, тех, которые до «просвещения» должен был знать самый мелкий служащий; и немецкий писатель с гордостью демонстрирует своим соотечественникам исторический документ, заслуживающий полного доверия, а именно вырезку из «Монитёра», где Convention137 называется Convent national138, хотя, возможно, французский писатель у нас также имел бы огромный успех, если бы предложил нашему вниманию неопубликованные «Мемуары» своего прадедушки, содержащие подробности бракосочетания Фридриха Великого и Екатерины II. Вся Европа в этом: из года в год становится бо́льшим наше незнание друг друга, а глубина человеческой глупости – еще более глубокой.
Продолжать ли цитировать? Рассказывать ли о необычной беседе Сесиль де Курто с Талейраном, который удивленный «смелостью ее суждений», пробормотал вполголоса: «Il y a donc des singulières!»139. Или же постараться вкратце изложить не менее удивительную беседу нашей баронессы с Наполеоном, когда она напомнила ему, что раньше встречала его в свете, и что он ухаживал за ней с серьезными намерениями? Пожалуй, лучше сразу обратиться к эпилогу, или, точнее, к первому из двух эпилогов этой переписки, на документальную ценность которого читатель должен теперь обратить особое внимание.
Итак, 5 флореаля XI года140, в своем семнадцатом письме Сесиль, уже тридцатишестилетняя, сообщает своей подруге о случившемся с ней чуде: в одном салоне она повстречала un officier du régiment des chasseurs d’Afrique à cheval,141 – тот, едва завидев ее, закричал от радости и устремился к ней. Это был Гектор де Трелиссак, ее жених, которого она считала мертвым и который был в добром здравии. Вне всякого сомнения, он все предыдущие годы провел, завоевывая Алжир, а посему у него было недостаточно времени, чтобы держать свою невесту в курсе событий своей жизни. Едва влюбленные обрели друг друга вновь, как тут же опять обручились! Увы! Для несчастной баронессы было бы лучше, если б ее Гектор и впрямь умер в 1793 году под ударами толпы, или во время одной из стычек его полка «африканских стрелков» с Абд-эль-Кадером!142 10 июня 1803 года прабабка господина фон Кайзенберга с грустью записывает в своем Дневнике: «Вчера мы получили от виконта де Трелиссака страшную новость: 28 флореаля в Мон-Курто умерла Сесиль – через два дня после того, как родила девочку!» Вот и все. Господин фон Кайзенберг добавляет лишь, что несмотря на его поиски, ему ничего не удалось узнать о потомках подруги его прабабки и о том, в частности, не является ли бывший военный министр генерал Курто де Сиссе ее родственником. В самом деле, очень интересный вопрос, но какова бы ни была степень родства Сесиль де Курто с генералом де Сиссе, мы можем поздравить господина фон Кайзенберга с обладанием автографами писем бывшей камерфрау, и у нас не хватает слов, чтобы поблагодарить его за то, что он опубликовал их, а не оставил в пользовании «лишь членов своей семьи».
IV. Англичанин в Париже в 1802 году
Генри Йорк, автор любопытных «Писем из Франции», которые леди Сайкс недавно обнаружила и переиздала, сам был любопытной личностью, и его биография – если кому-нибудь захотелось бы на досуге ее воссоздать – явила бы перед нами исторический документ и увлекательный авантюрный роман. Его настоящее имя – Генри Рэдхед. Он родился в Индии в 1772 году, но в очень раннем возрасте его привезли в Англию. А в восемнадцать лет он написал памфлет против освобождения негров в колониях. Не успел памфлет появился в печати, как автор отказался от своих утверждений, поскольку первых известий о событиях во Франции ему оказалось достаточно, чтобы из ярого реакционера превратиться в еще более ярого революционера. И вскоре, по примеру большого числа молодых англичан, Рэдхед поспешил в Париж – наблюдать за всеми перипетиями проводившегося там необыкновенного политического эксперимента. Он посещал Конвент и якобинцев, подружился с ирландцами Джоном и Робертом Ширсами
