Необычные люди и авантюристы разных стран - [11]
Но прежде, чем цитировать в переводе наиболее замечательные отрывки книги, необходимо в двух словах сказать о том, что сообщает господин Людвиг Пастор в своем предисловии об истинных причинах путешествия кардинала Арагонского. Этому прелату, внуку короля Неаполитанского Ферранте I42, было в то время около сорока лет. Он был рукоположен в сан Александром VI и должен был в 1499 году сопровождать в Испанию свою родственницу, королеву Джованну Неаполитанскую, и, благодаря представившемуся случаю, он, одолеваемый жаждой повидать новые земли, посетил, по выражению де Беатиса, «почти всю Бетику и окраины Гесперии», затем прибыл во Францию, но никаких записей об этом первом его пребывании нет. При Пии III и Юлии II43 он жил в Риме и был в большом доверии у обоих пап. Его вес при римском дворе значительно возрос при Льве Х44, в избрании которого он принимал активное участие. Внезапно – и как раз около 1517 года – пошла молва об охлаждении его дружеских отношений с папой, и господин Пастор имеет весомые причины подозревать, что прямо или косвенно кардинал участвовал в заговоре против Льва Х, организованном кардиналом Петруччи45. Учитывая это, его большое путешествие в сопровождении Антонио де Беатиса можно рассматривать в некоторой степени как ссылку «под предлогом засвидетельствовать свое почтение Его Католическому Величеству». Но поскольку с момента его возвращения вплоть до самой смерти, последовавшей в январе 1519 года, мы находим его еще более осыпанным милостями Льва Х, то все заставляет думать, что сама необходимость этого временного изгнания была для него по сути лишь предлогом, в то время, как действительной причиной его путешествия являлось именно, как говорит его секретарь, желание «исследовать» те области Европы, которые для него были еще неизвестны. Только этим и объясняется как его экспедиция, так и множество ее подробностей, подмеченных его верным секретарем: все хитроумные ходы и уловки, совершаемые в поисках интересных людей и необычных предметов, настойчивость, с которой он фиксирует все мало-мальски любопытное из того, чем располагают посещаемые им страны, его привычка покупать для своего дворца в Риме всевозможные произведения искусства и поделки ремесленников тех местностей, куда заводит его дорога. И если мы можем говорить о Петрарке как о «первом из современников, начавшим путешествовать ради удовольствия путешествовать», то кардинал Арагонский нам представляется в этом смысле истинным «гуманистом» и достойным наследником тосканского поэта. Сильные мира сего меньше привлекают его внимание, чем красивый пейзаж, знаменитая церковь или же успешная торговля в богатом городе; и тот же человек, который в Германии не захотел задержаться на пять-шесть дней, чтобы «засвидетельствовать свое почтение» императору Максимилиану46, не колеблясь продлевает путешествие на несколько недель ради знакомства с нравами жителей Голландии или с особенностями приливов и отливов на побережьях Нормандии и Бретани.
К сожалению, в этом очерке нельзя подробно описать весь его «тур» по Европе. Но я постараюсь изложить вкратце ту часть рассказа де Беатиса, которая касается нас наиболее близко, то есть описание состояния Франции во второй половине 1517 года. И все же я не могу удержаться от искушения и не процитировать несколько строк, касающихся суждений неаполитанского каноника о жизни Германии и Нидерландов, – двух больших стран, где он побывал до того как посетить Францию, – поскольку, хотя наш путешественник и фиксировал постоянно и скрупулезно все свои мысли о жизни увиденных им городов и деревень, он считал себя обязанным, покидая каждую из этих стран, так же, как позднее покидая Францию, вновь просмотреть все, что произвело на него наибольшее впечатление, трижды представляя нам таким образом нечто вроде весьма объемной и очень ценной этнографической «панорамы», раскрывающей перед нами его редкое дарование наблюдателя и моралиста.
Описание Германии начинается с рассказа о рельефе страны, от горных областей на юге до равнин в центральной части и лесистых откосов обоих берегов Рейна. Далее следует перечисление того, что едят и пьют местные жители, с небольшим замечанием, касающимся цен. После чего автор приступает, наконец, к описанию нравов и обычаев немцев:
Эти люди имеют камины только на кухнях, а во всяком другом помещении находится жаровня, для которой выделена особая ниша, где помещен и оловянный сосуд для хранения воды. Жители находят большое удовольствие содержать в своих комнатах разнообразных птиц, почти всегда заключенных в клетки очаровательной работы, но некоторым, наиболее прирученным, позволяют летать по комнате и даже вне дома… У здешних обитателей есть неприятный и досадный обычай располагать в одной комнате столько кроватей, сколько там может поместиться, не считая того, что их спальни не имеют ни каминов, ни жаровен, а это весьма неудобно при переходе из очень натопленной комнаты в другую, холодную, и при раздевании, но, по правде, под теплыми перинами сие неудобство быстро забывается…
