Необычные люди и авантюристы разных стран - [10]

и направились в Германию, день за днем, местность за местностью и миля за милей, подробно описывая города, посады и деревни, которые мы посетили, особенно останавливаясь на разных куриозных вещах, там повстречавшихся, – и это я делал с Божьей помощью в течение всего путешествия. Ныне же я почитаю своей обязанностью послать вам свою рукопись, содержащую отчет о названном маршруте, и прошу вас покорнейше не отказать принять ее, прочесть и перечитать с беспристрастностью и непредубежденностью, но если по стилю и композиции вы не найдете сие сочинение достойным вашей учености и изысканности, то извинить меня. Ибо если я и не осмелился писать на латыни, то не только из боязни не быть понятым всеми, но и, говоря по совести, из-за моей неспособности выразить на этом языке свои мысли так, чтобы заслужить ваши похвалы. А так как у меня никогда не было навыка в тосканском диалекте, – поскольку я уроженец Апулии40 – я вынужден использовать язык своей местности, как бы скуден он ни был. Но, по крайней мере, я могу вас уверить, что среди множества страниц, написанных мною, вы не найдете ни одной, не содержащей истинной правды, ничего того, чего я не видел своими глазами, или же не слышал от лиц, пользующихся большим уважением и заслуживающих полного доверия. И если вы прочтете о вещах, которые покажутся вам необычайными, – а их в книге немало, – то не вменяйте сие в вину автору, а токмо чудесному разнообразию жизни. Я бы добавил к этому, что если мне принадлежит какая-то заслуга в написании сих путевых заметок, – а я не только повествовал о божественном предназначении моего светлейшего господина, помогал ему на утренних мессах и часто служил их сам, а также писал от его имени множество писем как днем, так и ночью, – то за столькие бессонные ночи и перенесенные мною тяготы, а равно за то удовольствие, познавательность и полезность, которые вы получите, прочитав мою книгу, мне не надо иной награды, как получить возможность увековечить и прославить блаженную особу и чудесную душу моего доброго, справедливого, благочестивого, святого, щедрого и многомилостивого, ныне покойного господина. Прощайте. – Писано в городе Амальфи сегодня, 20 июля 1521 года.»

Именно так начинается рукопись на неаполитанском диалекте, обнаруженная недавно в Неаполе немецким ученым-историком господином Людвигом Пастором, рукопись, литературную привлекательность которой и выдающуюся, ни с чем не сравнимую историческую ценность нельзя не отметить. С литературной точки зрения рассказ Антонио де Беатиса, конечно, не сравним в остроумии и пылкости с рассказами путешественников последующего века – «pedestrissime» Томаса Кориэта и шотландского портного Вильяма Литгоу, о которых я уже писал. Ибо насколько эти два персонажа старательно стремятся выдвинуть себя на первый план в своих повествованиях, где приключения используются как предлог для выпячивания их собственного физического и морального облика, настолько скромный «маленький» итальянский каноник, кажется, всегда старается спрятаться за величественной фигурой своего господина, кардинала Арагонского; можно даже сказать, что добрый священник, описывая и прославляя «чудесное разнообразие жизни», стирает свои мысли и поступки. Вид посещаемых им новых стран наполняет его на каждом шагу таким удивлением и восторгом, что он словно забывает о себе и своем господине в стремлении не упустить ничего нового. Сколько же интересного он находит для себя! Нравы, обычаи, язык, пища и питье, внешний вид мужчин и их характеры, красота женщин и их социальное положение, политическое и военное устройство, развитие искусства и литературы, разнообразие естественных ландшафтов и архитектурных сооружений, приемы агротехники и садоводства и многие другие аспекты жизни трех больших наций, немецкой, французской и фламандской, – можно утверждать, что наш «турист» действительно записывал обо всем этом «день за днем, местность за местностью и миля за милей» с заботливостью и пунктуальностью, с живописной рельефностью и с деликатным и тонким проникновением, которые едва ли можно найти все разом в такой степени у какого-нибудь другого путешественника или географа того времени, если не сказать – всех времен.

Среди современников и непосредственных преемников де Беатиса ни Макиавелли, ни Гвичардини, ни Монтень не могут представить нам интерес действительно всеобъемлющий; ибо, будучи людьми более самобытными и имея душу более возвышенную, чем у маленького каноника, они придают значение предметам, которые отвечают их обычным размышлениям, но остается многое, что ускользает от их внимания, а это как раз и привлекает любознательный взор безвестного секретаря кардинала Арагонского. Так что эти «путевые заметки», несмотря на бедность стиля и утомительную манеру фиксировать все изо дня в день, сплошь наполнены неоценимыми сведениями о политическом, социальном и культурном состоянии центральной и северной Европы в наиважнейшую для всей нашей современной истории эпоху – кануне большого революционного движения Реформ и в самый расцвет эпохи Ренессанса. Это один из тех документов, которые внезапно возникнув, тотчас становятся близкими нам как ожидавшееся долгое время откровение, обогатившее и частично изменившее наши представления о рассматриваемом историческом периоде. Отныне ни один исследователь не сможет заниматься изучением культуры и искусства Возрождения стран, находящихся по эту сторону Альп