Необходимо для счастья - [121]

Как пьяницы!

1971 г.

БЛИЗНЕЦЫ

Дорогая редакция! Пишет вам Елена Искрина из Березовки, телятница. Здравствуйте! Недавно мне исполнилось двадцать два года, пять лет из них я работаю в своем родном колхозе. Как школу закончила, так и поступила. Тогда призыв был: «С аттестатом зрелости — на фермы!», и по этому призыву многие мои одноклассники остались в родном селе. Правда, некоторые потом уехали — кто в институт, кто в ПТУ, кого призвали в армию, но все же девять человек из нашего выпуска остались. Ребята работают трактористами и комбайнерами, некоторые женились, девчонки — на фермах. Только моя сестра Светлана (мы с ней одногодки, близнецы) поступила в сельскую библиотеку, где служит и в настоящее время. До нее Серафима Петровна работала, но ей пришло время на пенсию, вот Светку и взяли.

А пишу я вам вот почему. С 10-го класса я выписываю вашу газету, мне нравится, что вы про всю жизнь пишете, о сельской молодежи тоже не забываете, и вот я с удовольствием ее читаю, много интересного узнала, нужного нам. И про любовь вы печатаете душевно, и стихи бывают, а иногда о путешествиях в разные страны. Года два назад про Югославию писали очень точно все и правильно. Я была там прошлой весной, дали путевку как лучшему животноводу, три недели мы ездили и глядели. Все правильно. И что горы там, и что пашут крестьяне на волах и лошадях — это встречается нередко. Но есть там и тракторы с машинами — тоже правильно.

Но пишу я вам не поэтому. У меня случилась беда, целый месяц хожу как шальная, хочу посоветоваться с кем-нибудь и никак не придумаю. В селе ведь каждому об этом известно, подруги меня жалеют, мать плачет, а мне стыдно и обидно принимать всякое сочувствие. Даже председатель узнал и вздыхает при встречах. Вот и вам пишу, а не знаю, смогу ли рассказать все как есть, чтобы посоветовали.

Весной у вас была напечатана статья — длинная, на целых три столбца, — очень хорошо там говорил корреспондент о разном труде, о том, что всякий труд облагораживает, особенно сельский. Наверно, он знает нас, вот и написал. Вы передайте ему это письмо, пожалуйста, пусть он ответит, я буду ждать.

А беда у меня такая. Не знаю даже, как объяснить получше, как сказать. Вы уж извините, если издалека начну, скоро тут не расскажешь, и дело это мое, личное, никто в нем не виноват. И Светлана, моя сестра, не виновата, и Стрельцов Алеша. Они любят друг друга, я уж убедилась в этом, и я не хочу мешать их счастью, только мне обидно.

В школе, начиная с 9-го класса, Алеша дружил со мной, мы два года почти не расставались, в кино вместе ходили, в туристические походы, а когда он поступил в институт и уехал, мы переписывались, и я обещала его ждать. Слово свое я сдержала, но вот он… Вы не подумайте, дорогая редакция, что он плохой, нет, он хороший, лучше его нет на свете, но ведь сердцу не прикажешь, правда? Я не осуждаю его, но успокоиться никак не могу. Зайдет он за сестрой — в кино собрались или на танцы: «Светочка! Светочка!», а у меня сердце кровью обливается. А ведь я люблю свою сестру, не хочу ей зла, я радоваться должна счастью ее девичьему, а я только злюсь и реву, сама себе опостылела. Что мне теперь делать?

Вы не подумайте, дорогая редакция, что Света плохая, нет, она чуткая, любит меня и все понимает, она никогда не мешала мне дружить с Алешей, но так уж получилось, и она тут совсем не виновата.

Когда мы учились в школе, нас со Светой трудно было различить, особенно учителям, которые нас видели только на уроках. Очень часто мои пятерки ставили ей, а ее — мне. Мы ведь с ней близнецы, и с детства мы были одинаковы и лицом, и ростом, и сложением, и цветом волос — всем-всем. Даже родинка у нас на одном и том же месте, на правом плече. Мама говорит, что первое время после нашего рождения она сама путала нас и, чтобы отличить, привязывала на руки по ленточке — ей голубую, а мне красную. И росли мы одинаковыми, только я была побойчее, повеселей Светы. Но и Света никогда не была тихоней. Пока мы росли, много было смешных и всяких случаев из-за нашей одинаковости, и нам было весело и не обидно, даже наоборот. Иногда я не успею выучить уроки или заленюсь, Света выручает — выходит отвечать вместо меня. И я вместо нее выходила. Но случалось это не часто, мы любили школу и учились хорошо. И в хоре мы пели одним голосом, и одевались одинаково, даже близкие нас не различали.

Когда я стала дружить с Алешей, он тоже иногда нас путал, называл Свету Леночкой и назначал ей свиданья. Один раз она даже ходила вместо меня, и потом все трое мы долго смеялись. Теперь-то мы так не шутим и не смеемся, и Алеша не спутает меня со своей Светочкой, хотя мы по-прежнему с ней похожи. Все по-другому теперь стало.

Я не знаю, как это случилось, с какого времени началось, но теперь нас каждый легко различает. И Алеша в первый же вечер это заметил, а ему видней. Он ведь два с лишним года нас не видел, после первых курсов только приезжал, а в остальные каникулы был со студенческими строительными отрядами в Сибири. Вот теперь он получил диплом и приехал насовсем, будет преподавать русский язык и литературу в нашей школе.