Ненависть - [4]

Без сплава всех этих качеств, без постоянной работы над собой нельзя было Роману стать подлинным вожаком колхозной массы. Ведь наряду с теми, кто бесповоротно связал свою судьбу с колхозом, были и такие, которые оглядывались на кулаков и в трудную минуту могли снова подпасть под их влияние. На общей земле впервые вместе стали трудиться русские и казахи, — нужно было умело помогать им изживать старые предрассудки национальной разобщенности. В колхоз вступили и середняки, с большим трудом преодолевая в себе собственнические чувства, остро переживая глубокую душевную ломку. Целителем от всех этих зол — привычек и пережитков прошлого — стал коллективный труд во имя общих интересов и благополучия каждого.

Главное художественное достоинство романа «Ненависть» состоит в том, что в нем И. Шухов не только сделал основными героями. людей труда, но и сумел ярко, эмоционально изобразить духовный, нравственный подъем человека в процессе коллективного созидательного труда. Это мы видим в картинах подготовки колхозников к севу, в картине самого сева и особенно уборки первого колхозного урожая. Как-то само собой, без каких-либо предварительных условий, две бригады вязальщиков снопов вступили в соревнование. В одной из них под руководством старика Луни работали опытные русские хлеборобы, а в другой — казах Аблай с аульными комсомольцами — исконными скотоводами, впервые вышедшими на уборку. Волнение овладело обеими бригадами, каждая из них не была уверена в своем успехе. Хотя бригада Луни и состояла из отборных мастеров вязки снопов, но все это — старики, и им трудно было поспевать за быстро двигающимися машинами. Наоборот, у Аблая — казахи-джигиты лихо, вприпрыжку гонялись за машинами, но зато не умели быстро вязать снопы. Однако в обеих бригадах все были увлечены жаркой работой. «Пронзительный свист и гортанные окрики погонщиков, приглушенное щелканье кнутов и бойкое стрекотание лобогреек — все это волновало, подбадривало увлеченных трудом людей, и они, подчиненные единому, дружному, спорому ритму артельной работы, забыв об усталости, трудились в поте лица с каким-то веселым отчаянием».

Но вот старик Луня «почувствовал тупую боль в пояснице», у него «заметно слабели, подсекались ноги», «тяжелели словно налитые оловом руки». Старик нуждался в передышке, но он, напрягая остаток своих сил, не отставал от членов бригады: «Нельзя ему было отставать. Нельзя было терять достоинство бригадира и заслуженного мастера-сноповяза». Особенно не хотелось ему оскандалиться перед бригадой Аблая, и он зорко, с тревогой присматривался к тому, что делается по ту сторону полосы. А там, — «поскидав просторные рубахи, казахи, сверкая бронзовым загаром темных от природы тел, работали до того споро и быстро, точно были заняты на редкость веселой и азартной игрой. «А здоровы, черт бы их взял, на побежку. Здоровы! Молоды!» — с завистью подумал Луня. И мысль о том, что там работа идет сейчас куда проворнее и лучше, что молодежь может оказаться к концу упряжки победительницей в этом трудовом соревновании, — эта мысль привела Луню в смущение. И, как бы заранее оправдывая неминуемое свое поражение, Луня мысленно рассуждал: «Ну, что же, наше дело немолодое — за машинами на рысях гоняться. Зато снопы у нас не сравнишь с казахскими — любо поглядеть, богатыри богатырями!» Однако на секунду подумав об этом оправдании, Луня тотчас же забыл о нем, ощутив новый прилив неслыханного трудового азарта».

Но и в бригаде Аблая сначала не все шло гладко: то и дело рвались вязки. Сам Аблай не успевал вязать снопы, начал отставать от своих ребят и готов был от стыда провалиться сквозь землю. Но ребята выручили своего бригадира, помогли ему завязать несколько снопов, и он стал работать увереннее.

Пристально следили бригады за ходом работы друг у друга. Вместе с желанием быть впереди в каждой из них рождалось и крепло намерение помочь отстающим товарищам, придти к ним на выручку. И ринулись было ребята из аблаевской бригады к старикам на помощь, но, оглядевшись, увидели, что здесь им делать нечего, — все снопы связаны. «Первый страдный день на уборке колхозного поля был закопчен. К полевому стану тянулись с убранной полосы лобогрейки, а за ними плелись усталые, молчаливые, но счастливые люди».

В чем же счастье этих людей? Да в том, что, став на путь коллективного труда, бывшие единоличники пошли наперекор всему прошлому, своей старой привычке отвечать в труде только за самого себя. Перейти е работы только на себя на работу для всех — это нелегкий процесс: он связан с коренной ломкой психологии, потому что требует от каждого члена коллектива не только больше организованности и дисциплины в общем труде, но и большого напряжения и щедрого проявления всех своих творческих и духовных сил. И недаром И. Шухов отмечает, что в трудные моменты соревнования между бригадами Луня и Аблай боялись уронить не только свое личное достоинство, но больше всего честь и достоинство своих бригад, честь и достоинство коллективного труда. Писатель подчеркивает, что это был доселе «неслыханный трудовой азарт», и он, этот трудовой азарт, и стал тем источником счастья, к которому с такой жадностью приникли и старики хлеборобы Луня, бобыль Климушка, неутомимая Кланька — и молодые парни-казахи — Аблай и Ералла. В коллективном труде, в соревновании они впервые в жизни почувствовали красоту, испытали чистое, светлое душевное удовлетворение.