Ненависть любви - [24]

Не скрою, в первый момент я с недоверием посмотрел на доктора Монтеса и спросил себя, а не симуляция ли его пьянство. Должен признаться, что, встретившись взглядом с полузакрытыми глазами Монтеса, я уловил в них смесь страха и насмешки.

Впрочем, я не стал задерживаться на мелочах и вновь подумал о Корнехо. Веронал — прекрасное холостое оружие для тех, кто мучается умеренно сумасшедшей любовью и желает насладиться своей трагической гибелью. Вот она, дрожащая и тем не менее достаточно твердая рука, отмеряющая нужную дозу снотворного, — рука Корнехо.

История знает случаи, когда одни были возвеличены лишь благодаря падению других. У меня сложилось впечатление, что все прошлые оплошности Аубри раздули авторитет Атвелла до невероятных размеров. Да простится мне подобный символизм, но я взглянул на черный циферблат своих антимагнитных часов и отметил точное время появления на сцене этого великого детектива. Добавлю еще, что это напоминает мне изречение Паролля[22] о том, что заслуги редко приписываются тому, кому они на самом деле принадлежат. «Но не чудовищно ли это?» — как вопрошает Гамлет в своем монологе.

Атвелл распоряжался:

— Мы должны найти Мигеля и Маннинга. Один из них украл драгоценности. Надо не дать ему времени спрятать их.

Комиссар посмотрел на него с любопытством.

— В такую бурю ничего не видно на расстоянии двух метров, — заметил он. — Мы ничего не сможем сделать.

— А вы и так ничего не сделали, — парировал Атвелл. — И позвольте вам заметить, что ваша так называемая «строгая изоляция» подозрительных лиц ничего не дала. По крайней мере, прикажите вашему подчиненному запереть всех в одной комнате. — Затем Атвелл обратился ко мне: — Доктор Уберман, как вы полагаете, состояние доктора Корнехо требует вашего присутствия?

Я не знал, что ответить, и в конце концов предпочел сказать правду:

— Думаю, что нет.

— Тогда разделимся на две группы, — сказал Атвелл. — И нужно захватить с собой оружие на случай, если беглецы окажут сопротивление. Комиссар Аубри со своим подчиненным пойдут на северо-восток, а потом обследуют территорию к югу. Мы с доктором Уберманом сначала будем держаться юго-восточного направления, а потом возьмем западнее. Сейчас десять часов двадцать минут. Постараемся вернуться в гостиницу до пяти. У кого есть защитные очки, лучше надеть.

Комиссар, видимо, почувствовал неоспоримое превосходство Атвелла. План был принят без возражений.

Я спустился к себе в комнату. Надел берет, защитные очки, шарф, связанный тетушкой Карлотой, гардемаринскую куртку. Мне вспомнился бивак, который мы разбили в Мартинесе в бытность мою скаутом. Один мой карман оттопыривала фляга, другой — пачка галет.

XXVIII

Мы пробирались сквозь мутные потемки, не различая границы между землей и небом; нас гнали порывы ветра, а вокруг вихрился песок. Мы находились в пустынном, абстрактном мире, где все предметы утратили очертания, а воздух стал плотным, жестким, обжигающим. Я шел рабски согнувшись, словно ища невидимый тоннель, огибающий ветер, двигался наобум, полузакрыв глаза, стараясь не отстать от своего товарища.

Мне пришла в голову запоздалая мысль, что разумнее было бы преодолевать эту сыпучую, вздыбленную пустыню в связке, как альпинисты.

Я сразу понял — долго размышлять для этого не понадобилось, — что нахожусь в незнакомой и враждебной среде, перед лицом трудностей и опасностей, бороться с которыми не обучен, и потому следует без всякого стеснения слепо довериться моему товарищу. Единственная забота сейчас — следовать за ним, не спрашивая куда. И я старался преодолевать ежеминутно возникающие препятствия, потеряв счет времени и забыв о цели. Мне надлежало, как я тогда понимал, просто идти и идти по бесконечной пустыне. Меня не пугало, что мы можем заблудиться; я боялся только одного — отстать от Атвелла.

— Подождите. Я сейчас вернусь, — крикнул Атвелл.

Я выпрямился. Передо мной была белая стена. Атвелл исчез.

Ограниченная видимость и некоторая растерянность, коей способствовали ассоциации с «Атлантидой»[23] и собственными снами, в которых я видел нечто подобное, выстроили в моем воображении некое громадное здание, похожее на лабиринт. Я пригляделся и увидел несколько цементных ступенек и зеленую дверь. Это был отель «Нуэво Остенде».

Почему Атвелл не захотел взять меня с собой? Велеть мне ждать снаружи было не слишком вежливо. Я почувствовал неудержимое желание подняться по ступенькам и постучать в дверь. Но не двинулся с места. Раз уж я выбрал эту опасную тактику — воздерживаться от принятия решений и полностью подчиниться чужой воле, — стало быть, надо выполнять приказ Атвелла.

До сих пор я испытывал лишь примитивные ощущения: песок раздражал кожу, ветер раздувал одежду. Теперь же у меня в груди разгорался всепожирающий огонь унижения и злости.

Я ждал. Наконец Атвелл вернулся.

— Почему вы оставили меня здесь? — резко спросил я.

— Что?

И без того раздосадованный и обозленный, я еще более ожесточился, когда был вынужден повторить вопрос.

— Я ходил за револьвером, — ответил Атвелл.

Не такого объяснения я ждал. Может быть, сильный ветер вынудил его ограничиться таким ответом? Или какая-то тайная мысль занимала его?..