Ненасилие как мировоззрение и образ жизни - [7]

Ободряя Олимпиаду, Златоуст говорит о плодах, которые испытания рождают в человеческой душе. Это — радость, мужество, твердость, терпение, «равно как и то, что ты непреодолима, непокорима, выше всего то, что ты так обучила себя упражнениями, что не можешь потерпеть ни от кого ничего ужасного» (письмо XVII, 1).

* * *

Сказания о жизни египетских отшельников IV—V вв. являются неотъемлемой частью древней христианской традиции. Зародившееся в начале IV в. монашеское движение оказало огромное влияние на очень многих Отцов Церкви, в том числе на Василия Великого и Иоанна Златоуста, о чьих взглядах на проблему насилия мы уже говорили. Здесь мы можем добавить, что многочисленные «Правила», составленные св. Василием, предназначались для того, чтобы упорядочить жизнь монашеских общин Каппадокии. По замечанию М. Э. Поснова, св. Василий, в сущности, проводил идеал монаха, начертанный и воплощенный в «Жизни св. Антония». Образ монаха, по мнению исследователя, — это образ истинного христианина. «Аскетизм состоит не в отдельных аскетических действиях, а в святости, в благочестивом настроении, направлении целой личности. Вместе с любовью к Богу монах должен проявлять и любовь к ближним»¹⁹. Иоанн Златоуст провел четыре года своей жизни среди отшельников в «горах Антиохийских».

По общему убеждению исследователей, монашество углубляло нравственное сознание Церкви. «На место церковного учения о фактических грехах монашество поставило свое учение о главных грехах, как могущественных враждебных наклонностях, которые внутренне присущи каждому человеку и борьба с которыми должна составлять задачу его жизни»²⁰.

Различные повествования о жизни основателей монашества — египетских анахоретов — появляются в середине IV — начале V в. Среди них — «Жизнь святого Антония», написанная архиепископом Афанасием Александрийским, а также сочинения преподобного Иоанна Кассианна Римлянина, Руфина и Палладия.

Нашим основным источником в настоящей статье был Патерик, который представляет собой сборник кратких повестей из жизни египетских анахоретов IV—V в. и их изречений на различные темы. Он является сокращенным вариантом «Великого Лимонария» (Луга духовного), в котором описываются жизнь и деяния Антония Великого и последующих подвижников. Патерик этот сохранился на пергаменте XI—XII вв., на 182 листах. Он был известен уже патриарху Константинопольскому Фотию (IX в.), который и описал его в своей «Библиотеке» по главам. Подлинный греческий текст этого Патерика, вероятно, не сохранился. Известен только латинский его перевод, сделанный еще в VI в. Пелагием и Иоанном, римскими диаконами²¹.

Отношению к насилию в нашем Патерике посвящена 16-я глава «О терпении зла». Тематически ее можно разделить приблизительно на четыре части: поведение отшельников в случае грабежа, кражи или причинения им другого материального ущерба (статьи 2, 7, 20, 21, 27, 30, 32, 34); их отношение к порокам братьев, которые делили одну с ними келью (4, 5, 6, 9,22,23,25, 26); реакция на оскорбление или обиду (3, 8,12,13,14,15,16,17,18,19,24) и отношение к клевете (28,29).

Прежде всего следует отметить, что египетские монахи так же, как древние апологеты и позднее Отцы Церкви, исходили в своих взглядах на насилие из принципов Нагорной проповеди (см., например, ст. 1) и стремились подражать в перенесении страданий Иисусу Христу (ст. 19). Но речь не шла лишь о внешнем буквальном исполнении заповедей Божиих. Их отношение к врагу не только основывалось на полном ненасилии, оно было проникнуто любовью, прощением, смирением и терпением.

Анахореты рассматривали внешние испытания как средство преображения своей души, приготовления ее к будущей жизни. В 16-й статье говорится: «...если кто будет помнить об оскорбившем его, или обесчестившем, или порицающем, или причиняющем вред ему; тот должен помнить о нем как о враче, посланном от Христа, и должен считать его за благодетеля; а оскорбляться сим есть признак болящей души. Ибо если бы ты не был болен, то не страдал бы. Ты должен радоваться о таком брате, потому что через него узнаешь болезнь свою, должен молиться за него и принимать от него все, как целительное лекарство, посланное от Господа. Если ты оскорбляешься против него, то с силою говоришь Христу: не хочу принимать врачеваний Твоих, а хочу гнить в ранах моих». Внутренний рост являлся главной целью монашеского делания и давал силы не только перенести зло временной жизни, но и найти примирение со своим врагом.

Приведем несколько примеров.

«Пришли некогда разбойники в монастырь некоторого старца и сказали ему: мы пришли взять все, что есть в келлии твоей. Он же сказал, что вам угодно, чада, то и берите. Итак, они взяли все, что нашли в келлии, — и отошли. Но забыли они только денежный кошелек, который там был сокрыт. Взявши его, старец погнался за ними, крича и говоря: чада! возьмите, что вы забыли в келлии. Удивившись злотерпению старца, разбойники возвратили все в келлию и раскаялись, говоря друг другу: человек этот Божий!» (ст. 20).

Вот другая история. «Говорили о брате, соседе великому старцу, что он, приходя к нему, крал, если что находилось в келлии его. Старец же видел его и не обличал его, но еще более работал, говоря: может быть, брат этот имеет нужду. И великую скорбь имел старец, когда так трудился и однако находил свой хлеб в оскудении. Когда же старцу приспела кончина, то окружили его братья. Видя онаго крадущаго говорит ему: приблизись ко мне! И целовавше руки его говорил: братие! я благодарен рукам сим, потому что через них иду в Царство Небесное. Брат, умилившись и раскаявшись, сделался и сам искусным монахом от дел, которые видел у великого старца» (ст. 27).