Ненасилие как мировоззрение и образ жизни - [2]

Один из самых древних после текстов Нового Завета памятник раннехристианской письменности — «Дидахэ» (его более полное название «Учение двенадцати апостолов»)⁵ практически дословно пересказывает этот отрывок (1. 3—4).

Около 177 г. в своей апологии христианства, обращаясь к императору Марку Аврелию, афинский епископ Афинагор настаивал: «Ибо не в том дело, что враги наши посягают на нашу честь или отнимают у нас какое-либо другое большее благо, — мы презираем эти блага, хотя для многих они кажутся достойными забот, так как мы научены не только бьющему не воздавать тем же и не судиться с теми, кто нападает на нас и грабит, но и подставлять для удара другую часть головы тем, кто ударит по щеке, и отдавать верхнее платье тем, кто отнимает нижнее» (Моление за христиан. 1. 4)⁶.

В своей «Апологии» св. Аристид провозглашает, что христиане поступают с другими так же, как они хотят, чтобы поступали с ними, и тех, «которые их притесняют, они увещевают и делают их своими друзьями, и врагам своим благодетельствуют» (15. 3 [5])⁷.

Другой видный христианский апологет — Тертуллиан (160—220 гг.), которого церковная традиция не относит к числу Отцов Церкви, в своем трактате «О терпении» подробно останавливается на вопросе об отношении к насилию. Он указывает, что сам Иисус Христос не только не позволил Петру встать с мечом на свою защиту, но и вернул здоровье Малху, которому апостол отсек ухо. «Значит, Он и на будущее осудил применение меча...», — замечает автор трактата (De Patient. 3)⁸ . Тертуллиан настаивает на буквальном следовании словам Христа: «...кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (De Patient. 8). Исполнить эту заповедь возможно только, если человек всю свою надежду и весь суд возложит на Бога: «Пусть наглость устанет от твоего терпения, пусть каждый удар обернется для нее болью и бесчестием. Чем больше придется терпеть подлость ударов, тем сильнее будет для обидчика наказание Господне. Ведь оно последует от Того, ради Которого ты терпишь» (De Patient. 8). В другом месте Тертуллиан подчеркивает: «Какую честь воздадим мы Господу Богу, если присвоим себе право суда и защиты?» и далее: «Почему мы верим, что Он — Судия, если не верим, что Он и Мститель? Ведь Он Сам обещает нам, говоря: "У Меня отмщение и Я воздам"» (Евр. 10, 30; Втор. 32, 35, 40-41) (De Patient. 10). «Стало быть, Бог — надежный поручитель нашего терпения. Если ты поручишь Ему свою обиду, Он отомстит, если ущерб — Он возместит; если страдание — исцелит; если смерть — даже воскресит. Сколь же велика сила терпения, если она делает должником самого Бога!» — заключает автор трактата «О терпении» (De Patient. 15). Именно исходя из этого христианину запрещена месть (De Patient. 10). То же самое можно сказать и о словесных оскорблениях (De Patient. 8). Но, кроме того, оскорбитель не достигнет цели, если увидит, что не сумел причинить боль человеку, обидеть его, разрушить мир в его душе (De Patient. 8).

Воровство, грабеж и другие случаи потери имущества Тертуллиан рассматривает как упражнение для души: «Претерпевание ущерба есть упражнение, которое приучает нас дарить и отдавать» (De Patient. 7). Более того, он вообще сомневается, может ли человек жертвовать свое имущество на дела милостыни, если он не в состоянии перенести эти потери (De Patient. 7). В отличие от язычников христианину подобает жертвовать не душой ради денег, а деньгами ради души, «либо одаривая ими без принуждения, либо не печалясь при потере» (De Patient. 7).

Подобное отношение к различным формам насилия Тертуллиан подкрепляет и другими аргументами. Он убежден, что Бог посылает людям различные испытания для того, чтобы их исправить. Кого Он любит, того и наказует (Притч. 3, 12; ср. Евр. 12, 6; Откр. 3, 19) (De Patient. 11). Но насилие нужно не только переносить с терпением, надо в соответствии с Божией заповедью бесконечно прощать своих врагов (Мф. 18,22; Лк. 6, 37) (De Patient. 12).

Так как христианин должен очистить свою душу, то и здесь телесная скудость, перенесение плотских страданий чрезвычайно важны (De Patient. 13—14): пророк Исайя славит Бога, когда его перепиливают, Стефан, побиваемый камнями, благословляет своих мучителей.

Однако следовать за Господом не только призвание христианина, но и его долг. Поэтому поступать иным образом, чем заповедал Господь, значит грешить и подвергаться опасности навлечь на себя «Его суровость» (De Patient. 4).

* * *

Епископ Амвросий Медиоланский (ок. 340-397 гг.), подобно Тертуллиану, отрицает индивидуальную самозащиту. Он полагает, что «если на кого нападет с оружием в руках разбойник, он не должен защищаться, дабы защищая свою жизнь, он не изменил благочестию» (De officiis III, 4, 27)⁹. И так же, как Тертуллиан, он ссылается на пример Христа, который не захотел использовать для защиты меч, напротив, «Он желал, чтобы Его раною все исцелились» (De officiis III, 4, 27). По мнению Амвросия, лучше самому подвергнуться «неприятностям, чем посягать на чужое благополучие» (De officiis III, 4,28).

В то же время св. Амвросий долгом христианина считает любым способом защищать третье лицо: «...кто не избавляет своего союзника от обиды, — буде имеет к тому возможность, — столько же виноват, сколько и тот, кто наносит эту обиду. Вот почему и Моисей (Исх. 2, 11 и сл.) свою воинскую храбрость проявил (в защите притесняемого); так, когда он увидел еврея, обижаемого египтянином, он подвигся на защиту и, поразив египтянина, скрыл его (тело) в песке. Так же и Соломон говорит: "Спасай того, кого ведут на смерть" (Притч. 24, 11)» (De officiis I, 36, 178). Трудно сказать, насколько св. Амвросий считал необходимым защищать, например, язычника или личного врага. Но если исходить из евангельского повествования, которое для Амвросия несомненно являлось важнейшим авторитетом, и в частности из притчи о добром самарянине, — любой человек, который нуждается в помощи, для христианина является его ближним. Тем, за кого он обязан «положить свою душу».