Немой Онегин - [119]
«Онегин вспомнил обо мне». Жаль, герой не написал Автору письмо с брегов Терека на брега Невы, раз уж вспомнил. Вот было бы чудо: письмо Онегина Пушкину (интересно, помянул бы он Татьяну хоть единым словом?), а потом ответ Автора персонажу.
Неужели этого нет вообще в мировой литературе? Есть романы, где рассказчик говорит с героями (например, «Бесы»), но переписываться…
Онегин вспомнил обо мне — это Пушкин спохватился, что пишет «Путешествие Онегина», а Онегин пропал — ни слуху ни духу; от него осталась только онегинская строфа — формальный признак.
Почему Пушкин не взял Онегина с собой? — вопрос серьёзный, важный.
Онегина там нет. Пушкин иногда вставляет (для приличия?) прозаическое пояснение: «Онегин посещает потом Тавриду». А дальше — знаменитый пейзаж:
Киприда вообще-то светит еле-еле. Это ж не Аврора (заря), не Гелиос и даже не Селена. Киприда — Венера, она уже светила Автору в Элегии, а здесь просто ради рифмы. Однажды на брегах Тавриды при свете утренней Киприды отведать жареной ставриды и вспомнить мартовские иды случайно довелося мне, скитаясь в той же стороне.
«Увидел я», «передо мною» — это всё Пушкин, а вовсе не Онегин. Экспертом на нашей стороне выступает арифметика. В «Путешествии Онегина» про Онегина 3 строфы, а про Пушкина 12. Ну и кто кого?
Онегин — фантом: ни слова, ни дела, а Пушкин гуляет, ест устриц, пьёт с друзьями, вспоминает любовное приключение.
Путешествует Пушкин, а называется «Путешествия Онегина». Так и весь «Евгений Онегин» не про Евгения Онегина, а про Пушкина. Местами автобиография, местами дневник, куда (ради шутки и во избежание катастрофических скандалов и обид) вставлен двойник — кукла, лишённая ума, поэтического дара, светский щёголь, жуир, маска.
Витаешь в облаках, а потом тебя с небес на землю спускает читатель: «Что Онегин — маска Пушкина, это всё ваши домыслы, а где доказательства?» Доказательства (как всегда) в арифметике для первого класса.
Штирлиц знал, что лучше всего запоминается последняя фраза. От него и все мы это знаем. В «Онегине» восемь глав. Посмотрим, чем они кончаются.
Первая глава — 6 последних строф Пушкин написал о себе.
Вторая — 3 последних (2 важнейшие).
Третья — 1 последняя.
Четвёртая — 1 последняя.
Шестая — 10 последних (4 важнейшие).
Седьмая — 1 последняя.
Восьмая — 3 последних.
Из восьми глав ни одна не кончается словами Онегина, ни его мыслями — не кончается им. Финалы семи глав из восьми Автор оставил себе, своим мыслям и чувствам. (Финал Пятой из технических соображений отдан Ленскому.)
Вот последняя строка «Путешествия»:
Раздражают подсчёты? Но мы же не деньги считаем, а строфы гения; пытаемся его понять. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная (Пушкин). Да и такие ли ещё бывают подсчёты.
Уменьшительное имя (Таня) появляется в романе впервые после 11 упоминаний полного (Татьяна). Няня разбивает лёд отчуждённости, обращаясь к девушке, как к «Тане», трижды в строфе ХVII, один раз в строфе ХVIII, и один раз в строфе 35. С этого момента Пушкин назовёт её «Таней» 33 раза, что в сумме для всей поэмы составит 38, то есть одну треть от частоты обращений «Татьяна».
Набоков. Комментарий
Этот и ему подобные комментарии Набокова невольно заставляют вспомнить Золушку:
Анна. Запиши, мамочка, принц взглянул в мою сторону три раза, улыбнулся один раз, вздохнул один, итого — пять.
Марианна. А мне король сказал: «Очень рад вас видеть» — один раз, «Ха-ха-ха» — один раз и «проходите, проходите, здесь дует» — один раз. Итого — три раза.
Лесничий. Зачем вам нужны все эти записи?
Мечеха. Не мешай нам веселиться, изверг!
Марианна. Такой бал! Девять знаков внимания со стороны высочайших особ!
Кроме болезненного увлечения арифметикой (свойственного, увы, и нам), тут у Набокова есть ещё кое-что. А именно: безумная няня, разбивающая лёд отчуждённости. Как образовался этот лёд меж Таней и няней (которая растила её с пелёнок), Набоков не говорит.
Если вам кажется, будто мы тут недостаточно почтительны к Набокову, то ведь и ему почтительность была чужда.
На одной из известнейших и отвратительнейших картин Ильи Репина, где изображена дуэль между Онегиным и Ленским, всё смехотворно неверно, включая позы и расположение противников, а Гильо, которого никак не защищает хилый обрубок дерева, стоит на линии онегинского выстрела. Сомневаюсь, что «великий» русский художник читал роман Пушкина (хотя он несомненно видел оперу «великого» композитора), когда писал свою «Дуэль Онегина и Ленского». Как в опере, так и в картине всё оскорбительно для пушкинского шедевра. Дуэлянты стоят как два тупых манекена, выставив одну ногу вперёд, демонстрируя la taille cambree (стройный стан, фр.), и наведя друг на друга дула игрушечных пистолетиков. У Ленского та же поза, что и у юного Пушкина, читающего свои стихи Державину на другой нелепой картине того же художника. Эта постыдная мазня любовно воспроизводится во всех иллюстрированных изданиях сочинений Пушкина.
Александр Минкин – автор «Писем президенту» – на самом деле театральный критик. «Нежная душа» – книга о театре, драме, русском языке и русской душе. Посмотрев три тысячи спектаклей, начнешь, пожалуй, разбираться, что к чему: Любимов, Погребничко, Стуруа, Някрошюс, Юрский, Штайн, Гинкас, Яновская, Михалков-Кончаловский, Додин, Соловьев, Захаров, Панфилов, Трушкин, Фоменко…
Первые тиражи книги «Письма президенту» разошлись мгновенно. Вы держите в руках издание третье, дополненное новыми письмами.В одном из сотен тысяч откликов было сформулировано: «Читаешь „Письма президенту“ – чувствуешь себя смелым. Обсуждаешь с друзьями – чувствуешь себя храбрецом. Даришь знакомым – борец за свободу». Эта книга – как наша жизнь. В ней много смешного и горького. Но так устроен мир: чем тяжелее испытания, тем крепче дух. Кажется, будто «Письма президенту» – о наших невзгодах. Но как ни странно, они о преодолении невзгод.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Письма президентам» – это последние месяцы президентства Путина и первые два года Медведева. Система власти потребовала обращаться к адресату не совсем обычно: иногда «г-да президенты», иногда «г-н тандем».Автор жестко говорит о наших проблемах прямо в глаза верховной власти – с тем юмором, который так нравится читателям и так не нравится адресатам.В книгу включены статья «Мемуары Ельцина», показывающая истоки сегодняшней системы, и сенсационное исследование «Под властью маньяков» – о влиянии телевидения на людей и на детей.
В настоящей книге рассматривается объединенное пространство фантастической литературы и футурологических изысканий с целью поиска в литературных произведениях ростков, локусов формирующегося Будущего. Можно смело предположить, что одной из мер качества литературного произведения в таком видении становится его инновационность, способность привнести новое в традиционное литературное пространство. Значимыми оказываются литературные тексты, из которых прорастает Будущее, его реалии, герои, накал страстей.
Статья о пьесе А.П. Чехова "Чайка".
В книгу известного российского ученого Т. П. Григорьевой вошли ее работы разных лет в обновленном виде. Автор ставит перед собой задачу показать, как соотносятся западное и восточное знание, опиравшиеся на разные мировоззренческие постулаты.Причина успеха китайской цивилизации – в ее опоре на традицию, насчитывающую не одно тысячелетие. В ее основе лежит И цзин – «Книга Перемен». Мудрость древних позволила избежать односторонности, признать путем к Гармонии Равновесие, а не борьбу.В книге поднимаются вопросы о соотношении нового типа западной науки – синергетики – и важнейшего понятия восточной традиции – Дао; о причинах взлета китайской цивилизации и отсутствия этого взлета в России; о понятии подлинного Всечеловека и западном антропоцентризме…
Книга посвящена пушкинскому юбилею 1937 года, устроенному к 100-летию со дня гибели поэта. Привлекая обширный историко-документальный материал, автор предлагает современному читателю опыт реконструкции художественной жизни того времени, отмеченной острыми дискуссиями и разного рода проектами, по большей части неосуществленными. Ряд глав книг отведен истории «Пиковой дамы» в русской графике, полемике футуристов и пушкинианцев вокруг памятника Пушкину и др. Книга иллюстрирована редкими материалами изобразительной пушкинианы и документальными фото.
Историки Доминик и Жанин Сурдель выделяют в исламской цивилизации классический период, начинающийся с 622 г. — со времени проповеди Мухаммада и завершающийся XIII веком, эпохой распада великой исламской империи, раскинувшейся некогда от Испании до Индии с запада на восток и от черной Африки до Черного и Каспийского морей с юга на север. Эта великая империя рассматривается авторами книги, во-первых, в ее политическом, религиозно-социальном, экономическом и культурном аспектах, во-вторых, в аспекте ее внутреннего единства и многообразия и, в-третьих, как цивилизация глубоко своеобразная, противостоящая цивилизации Запада, но связанная с ней общим историко-культурным контекстом.Книга рассчитана на специалистов и широкий круг читателей.
Увлекательный экскурс известного ученого Эдуарда Паркера в историю кочевых племен Восточной Азии познакомит вас с происхождением, формированием и эволюцией конгломерата, сложившегося в результате сложных и противоречивых исторических процессов. В этой уникальной книге повествуется о быте, традициях и социальной структуре татарского народа, прослеживаются династические связи правящей верхушки, рассказывается о кровопролитных сражениях и создании кочевых империй.