Немой набат. Книга третья - [17]

Хитрук поднимался по карьерной лестнице с низов, с первой служебной ступеньки, и распрекрасно знал «законы мироздания», как он называл негласный «кодекс бесчестья» бюрократической среды. В России оды чиновному сословию испокон веку отличались неприязнью. Оно и понятно: пороки русского бюрократа с особой наглядностью проступали в отношении к «податному» люду, и народная молва, как и классики литературы, не скупилась на красочные злопыхательства. Но понимание внутреннего мира этой изолированной среды, повадок и склонностей обитателей чиновного «зверинца», который населяют порой уникальные человеческие типы, простому смертному не доступно. Между тем у замкнутого сообщества столоначальников, у офисной бюрократии свои неписаные правила, своя надпоколенческая «генетика» с узорчатым набором свойств и ситуативных альянсов.

Одно из них касается неформальных узнаваний по формуле, в благозвучии вполне цивилизованной: «Свой свояка видит издалека». Известно, любой мелкий, начинающий чиновничишка обожает, не щадя сил, для престижа, со страстью, на манер Чичикова врать о своих близких знакомствах — чаще всего вымышленных или шапочных — с сильными мира сего. Хитрук сам прошел через эту первичную стадию. Но, поднимаясь по карьерной лестнице, завзятый бюрократ, даже чиновник экономкласса, умеряет трепотню о своих связях, напоминая о них лишь изредка и по необходимости. А уж те, кто в высшей лиге, в бизнес-классе, монстры подспудных решений, сановники, элита — те и вовсе скрывают карьерную родословную, не озвучивают имена благодетелей, с которыми связаны неформально, чтобы вокруг не знали, чья мохнатая рука продвигала их по карьерной лестнице, «чьи они люди». Тайные регуляторы аппаратных отношений известны лишь избранным, слишком много значат системные связи внутри властной верхушки.

За многие годы эти тонкости Борис Семенович вызубрил, словно таблицу умножения. Стал мастером карьерного выживания, на бумагодеяниях, пусть и в цифровом формате, собаку съел. Но, как тонко подмечено в народе, хвостом подавился: нечаянно столкнулся с новым для него, непонятным, даже загадочным вариантом внутричиновных отношений.

Этого человека Хитрук знал давно — но только в лицо. Оба вращались на федеральном уровне и периодически встречались на различных массовых сходках столичного административного бомонда, никогда, впрочем, не здороваясь, а лишь заприметив друг друга, — обоюдно примелькались. Но на прошлогоднем праздновании Дня России случайно оказались за одним столом, накрытым в амфитеатре зала приемов на верхнем этаже Кремлевского дворца, где в партере чокались бокалами опорные чиновники государства, боевые слоны, высшие сановники — с дамами в ожерельях из акойя, особо ценного перламутро-золотистого жемчуга южных морей. Это априори предполагало, что Хитрук и Немченков службисты одного ранга, хотя не второго сорта, и позволяло собирать богатый урожай знакомств, обязывая к обмену визитками. Но Хитрук считал знакомство сугубо формальным и несколько удивился, когда осенью ему позвонили:

— Приветствую от души, Борис Семенович. Это Георгий Алексеевич Немченков. Мы с вами...

— Как же, как же! Прекрасно помню наше праздничное застолье, — с дежурным радушием, которое сам он считал «собачьим брёхом», откликнулся Хитрук.

— С удовольствием звоню не по делу, — приветливо рокотал Немченков, для солидности снижая голос до легкого фальшивого баска. — Вынужден признаться, для меня это редкость. Но общение с вами было приятным, хочу закрепить знакомство. Может быть, на следующей неделе мы где-нибудь пересечемся? Желательно днем.

— Георгий Алексеевич, в воскресенье улетаю на Южный Урал, как раз на неделю.

— На Южный Урал? Не может быть! Какое везенье! — после коротенькой паузы с восторгом, потеряв половину баска, воскликнул Немченков. — Борис Семенович, позвольте сегодня или завтра — когда вам удобно — заскочить на пять минут. В буквальном смысле на пять минут. Ваша командировка — это мое случайное везенье.

Он заехал действительно на пять минут. После эмоционального приветствия достал из кармана запечатанную десятитысячную «котлету» идеально новеньких долларов, положил на приставной стол:

— Борис Семенович, сделайте одолжение. На Южном Урале мой приятель ждет эти деньги. Мы с ним договорились не зачислять их на его карточку, а передать с оказией. Ну, вы меня понимаете... — Широко улыбнулся, пошутил: — Таможню проходить не надо. Борис Семенович, я понимаю вашу особую, колоссальную занятость, но нижайше прошу захватить их с собой. Я сообщу ваш телефон, вам позвонят. Всё! Помчался, сегодня у меня сумасшедший день.

Проводив Немченкова, слегка растерявшийся Хитрук в буквальном смысле почесал в затылке, «обрабатывая» необычную и в общем-то нетактичную для первой встречи просьбу. Знакомы без году неделя, считай, шапочно, а он... Видимо, личность бесцеремонная, кипучий делец. Хотя для него, Хитрука, выполнить эту мелкую просьбу — пустячное дело. Действительно, не через границу же переться с долларами.

Однако то были цветочки. Ягодки пошли после возвращения с Южного Урала. Там никто Хитруку не позвонил, и деньги пришлось везти назад. Он позвонил Немченкову, чтобы вернуть их, высказав недовольство необязательностью его приятеля, но услышал в ответ: