Немой набат. Книга третья - [18]

— Бо-орис Семенович, о чем речь! Для меня это такая чепуха, что жаль время тратить. Пусть останутся у вас. Когда-нибудь угостите обедом.

На сей раз Хитрук «чесал в затылке» иносказательно. Возможно, этот Немченков хочет показать свой тугой кошелек, набитый с поборов? В банке взяток не несут — во всяком случае, неформальному советнику председателя, который не сует нос в финансовые дела. А в аппарате полпреда президента — сплошь решалы, герои откатов, которые, как говорил кто-то из Рокфеллеров, могут без труда объяснить происхождение своего богатства — кроме истории первого миллиона. «Кстати, — вдруг подумал Хитрук, — на моей визитке указана банковская должность, но эта “особая, колоссальная занятость”... Похоже, Немченков осведомлен о моих реальных полномочиях. Видимо, навел справки. А “угостите обедом” означает, что деньги вообще не надо возвращать». Взятка? Но за что? Хитрук не сидел у административных рычагов, не был и банковским инсайдером, сливающим информацию, возможностями «порадеть» не обладал. Однако на всякий случай решил проверить. Сказал секретарше через финансовую службу срочно «пробить» клиентскую базу банка: нет ли в ней Георгия Алексеевича Немченкова? «Тест на коронавирус» пришел отрицательный, и Борис Семенович сделал вывод, что встречная просьба, без которой столь дорогой подарок выглядит неприлично, даже подозрительно, скорее всего, будет заключаться в оказании какой-то услуги. Впрочем... Впрочем, как говорят картежники, не умеешь играть — не садись.

И верно, месяца через два Немченков позвонил снова и с тысячью извинений поинтересовался, не может ли Борис Семенович с его огромными связями помочь в продвижении одного человечка из аппарата правительства на более солидную вакантную должность? Со своей присказкой «вынужден признаться» сказал:

— Это родственник моих близких друзей, я пекусь о его карьере. Увы, такова проза жизни.

В таких вопросах Хитрук был искушен, речь шла о низовом звене, для него просьба и впрямь была мелкой. Он без особого труда оказал услугу Георгию Алексеевичу, после чего они отобедали, с пятью переменами тарелок, в «Большом», на углу Петровки, с видом на Кузнецкий Мост. Расплачивался, разумеется, Немченков, искренне благодаривший за содействие и воспевавший здешнюю ресторанную культуру.

Да, он, конечно, знал об истинных занятиях Хитрука. И, слегка поругивая болтологию экспертократии, нахваливая реальные знания работающих «в поле», без стеснений расспрашивал о видах на близкое будущее России — в понимании Бориса Семеновича, который не только не скрывал своих политических настроений, а показывал себя горячим радетелем интересов власти. Он вообще оказался приятным собеседником, этот Георгий Алексеевич, разобъяснявший проблемы тех, кто «на земле», часто упоминая в этой связи собственную персону. Вдобавок, мимоходом вернувшись к недоразумению, возникшему при поездке Хитрука на Южный Урал, едва уловимым намеком дал понять: он готов повторить то, что назвал «чепухой», причем неоднократно. И чуткий на этот счет Борис Семенович в утомительной симфонии его слов расслышал знакомый мотивчик модного шлягера.

Но с чиновной юности обученный не торопить события, Борис Семенович счел за благо поставить их отношения на паузу. Однако же — странно, — задавшись вопросом о размещении в СМИ компромата, прежде всего вспомнил именно о Немченкове. Вопрос был очень непростой. Как объяснить, что он, Хитрук, подставляет председателя правления банка, в котором служит, пусть и формально? Упоминание о фейке исключено абсолютно, ибо может стать губительным для ВВ, а соответственно, и для самого Хитрука. Такие варианты Борис Семенович, поёживаясь, называл «массажем спины березовыми розгами». Значит, предстоит выступить в роли великого правдолюбца? Но это попросту нелепо, не его вид спорта, — никто не поверит, найдут способ «настучать» ВВ, который обязан будет остановить публикацию компромата. Но Немченков с его хитрым, новаторским методом сближения через «чепуху», казалось Борису Семеновичу, способен воспринять просьбу о вбросе компромата без лишних эмоций. «Ему нужен лично я, мои административные связи. Да и деньги передавать через него удобно, — размышлял Хитрук. И вдруг его осенило: — Надо намекнуть на мою личную финансовую заинтересованность!» Да, да, именно так! О боже, как он любил такие распасы с прикупом! И пусть думает что хочет. К тому же ему просто незачем продавать меня, никакого навара не получит.

В свое время, оказавшись за одним столом с Немченковым на кремлевском приеме, — в амфитеатре рассадка была свободная, — Хитрук не учел давнюю мудрость, изреченную старой черепахой из мультфильма: случайности не бывают случайны. А теперь не мог предположить, что его просьба для Георгия Алексеевича Немченкова станет чем-то вроде манны небесной, тот и мечтать о таком двойном везении не смел. Как говорится, в самую голодуху Хитрук прислал ему курьера с отменной пиццей! Пачка новеньких стодолларовых купюр, в качестве «чепухи» подаренная Хитруку, входила в план вербовки, одобренный Винтропом, и предложение Бориса Семеновича слить компромат стало компроматом на него самого, облегчая дальнейшие отношения с этим весьма осведомленным чиновником. Но еще более заманчиво другое: те десять тысяч долларов подотчетны, а просьба о вбросе компромата — плевать на кого! — с обещанием щедрой, по сути, безлимитной оплаты наличными позволяла сорвать хороший куш, не ставя Боба в известность. Левое бабло в работе на Винтропа! Это даже безопаснее, чем левые доходы по служебной линии.