Немота - [49]

Во второй половине дня, когда ничто не предвещало беды, раздался не вписываемый в сценарий звонок в дверь. Я собирался уходить и успел бы, если б не завалившийся за диван зарядник от телефона. В поисках этой неприметной херни мы облазили всю квартиру, но уж, видно, неспроста она туда упала, оттянув мой уход минут на пятнадцать.

— Отец?

Отрицательно качнув головой, Влада настороженно поднялась с пола и бесшумно прошла в прихожую. Звонок раздался снова. Я напрягся, следя из гостиной за её рваными движениями: чего так пугаться? Посмотрев в глазок, она оторопела.

— Влад? В чём дело?

— Ни в чём.

— Хочешь, я открою?

— Не надо.

После третьего затяжного звонка она перестала заламывать руки, судорожно повернув ключ.

Я ожидал увидеть отца, мать, соседа, курьера, представителей торговой компании, волонтёров, сектантов, но, когда пришедший человек переступил порог квартиры, внутри похолодело. То был явно не курьер и уж тем более не отец.

— Напугала. Могла б хоть смс кинуть, — произнёс осанистый парень лет двадцати семи, приобняв её свободной рукой. Среднего роста, средней комплекции, с безупречной короткой стрижкой и благородной растительностью на изысканно утончённом лице. Одет был в чёрную стёганую куртку, синие джинсы, заправленные в ботинки на шнуровке. Заметив меня из-за плеча Влады, сидевшего на диване с зарядником, оперативно смекнул. — А, так ты не одна?

— Это Глеб, — проговорила она, бегло обернувшись.

— Я понял. Снимаете?

— Обсуждаем.

Оценивающе просканировав мою охуевшую харю, он небрежно поставил на пол пакет из крафтовой бумаги и, переведя пристальный взор на Владу, скептически ухмыльнулся. — Тут твои шорты, майка и горячая паста с морским салатом — поешь. Ты худнула. Друга заодно угости. Голодный, наверно, от интенсивных обсуждений.

— Спасибо.

— За продукты?

— За интенсивную заботу.

— Не беспокойся, проходить не стану. Продолжайте. Пардонюсь за вторжение. Если деньги закончатся или передумаешь насчёт выходных, позвони.

— У меня есть и деньги, и еда. Не за чем напрасно беспокоиться.

— Вон как? Учту на будущее. Как процесс-то?

— О чём ты?

— О том же, о чём и ты.

— Если ты про съёмки, то с ними всё в порядке.

Можно было предположить, что заботливый человек приходился Владе двоюродным братом. Дядей. Внешнее сходство между ними прослеживалось. И скажи мне такую байку, я бы стопроцентно повёлся. Всё что угодно, лишь бы отогнать ртутными шариками рассыпавшиеся мысли. Однако на выходе бородатый волшебник, привезший пасту, смягчившись, бесцеремонно и весьма недвусмысленно притянул её к себе, в белых носках выведя в подъезд на аудиенцию. Влада не сделала попытки отстраниться. Минут десять они разговаривали за закрытой дверью, а когда тот ушёл, она провалилась. Молча выкладывала на кухонный стол продукты из пакета, не реагируя на моё присутствие. Глаза застывшие, мимики ноль. Чего тут думать? Я стоял в проёме, анализировал развернувшуюся сцену, чувствуя себя статистом в закулисье приторной драмы. Сантиментов, пожалуйста. Всё ж по лекалам.

Пиздец. Пиздец в том виде, в каком он есть — тривиально мерзотный и пакостный.

Дробя взглядом геометрические узоры на обоях, ждал, что Влада нарушит тишину и худо-бедно прокомментирует произошедшее, но она молчала. Настойчиво. Грузно. Как вести себя, как подступиться к ней, я понятия не имел. Опять. Да и надо ли? Сходив в гостиную за рюкзаком, запихнул в него найденный зарядник и принялся обуваться, не без труда сдерживая внутренний смерч. Неприступное молчание в такой уродливой ситуации врезалось занозами в пальцы, в виски, вызвав желание разбомбить зеркало, окно, телефон — похрен, лишь бы всколыхнуть человека. Вывести из статики. Скажи, что ты тут. Скажи, что я не дебил, которого наебали, и связь между нами — не компостная труха. Давай же. Хоть что-то.

— Больше не придёшь? — услышал наконец, завязав шнурки.

— Почему?

— Почему? Ты ведь не тупой.

— Видимо, тупой. Объясни, если тут есть что объяснять.

— С чего начать?

— Спишь с ним?

— Не сплю.

— А шорты забываешь. Забавно.

— Чего забавного?

— Так, забей. Ты не обязана оправдываться.

— Я расскажу обо всём подробно, но не сейчас. Сейчас на эмоциях мы не услышим друг друга. Только усложним. Не делай предвзятых выводов просто.

— Вы встречаетесь?

— Иногда.

Я кивнул, сняв с вешалки куртку, понимая, что конкретики от неё ждать бесполезно, и не нужно оно мне вдруг стало. Хотелось как можно скорее смотаться.

— Глеб?

— Что?

— Не стоит прощаться вот так.

— А как стоит? Поцелуемся? Извини — я на фрилав не подписывался. Не хочу подбирать с пола крошки, — тон звучал агрессивнее. Я слышал себя со стороны, но язвы до пузырей жгли слизистую. Влада замолкла. Стояла, как раненый цыплёнок, сиротливо уставившись в пол, не смея и глаз поднять. Впервые меня это не то, чтоб не разжалобило, а ещё пуще вывело из равновесия. — Сообщи мне, когда решишь возобновить съёмки. Проект мы добьём. Я не сольюсь.

Она не ответила. Я ушёл, машинально хлопнув дверью. По-детски. Как нервный пиздюк, не разобравшись в случившемся. Обида, хлынувшая из лопнувшего волдыря, затапливала, в голове засели руки, непринуждённо обхватившие талию, к которой совсем недавно прикасались мои. Робко, боязливо прикасались. Без уверенности в том, что к этому человеку вообще позволительно прикасаться.