Немота - [38]

— Пакет надо? — гнусаво произнесла немолодая женщина с гулькой из жидких волос.

— Да, пожалуйста.

Пока она взвешивала персики, я в растерянности глянул на стоявшую за мной ухоженную девушку с ребёнком, испытав параноидальный приступ паники. Давай же, это несложно. Не в первый раз. Протяни руку и возьми эту неприметную коробку. Всем похер. Подумать проще, нежели сделать. Покупать презервативы всегда было для меня испытанием: и в восемнадцать лет, и в двадцать. Мы ж живём в стране, где никто не трахается. Не срамно плодить нищету, срамно — предохраняться. Неискоренимый совковый дебилизм.

— К оплате семьсот девятнадцать рублей, — подытожила женщина за кассой.

Расплатившись и сложив купленные продукты в целлофановый пакет, с токсичной копотью я покинул магаз. Идиот. Стыд перед незнакомыми людьми мгновенно сменился гневом на собственную бесхребетность. Что за на хуй? Купить презервативы — всего-то. Даже этого не сумел. Настроение было подпорчено. Что делать? Зайти в другое место или плюнуть? Из принципа на подходе к дому Влады свернул в небольшой универсам и, накидав в корзину хренотени вроде шоколадных батончиков, пакета чипсов и мятных жвачек, без оглядки пробил голубую упаковку контрацептивов, несмотря на зудящее сзади столпотворение. Подумаешь. Но куда же без оборотных этикеток? Выходя из магазина, задумался: что, если Влада была там, засвидетельствовав, как я затариваюсь презервативами? Этот универсам — ближайший от неё. Да ну, шизой попахивает. Влада ждёт тебя, а ты осёл, Глеб. Пора подлечиться. Осмотревшись, с облегчением убедился, что молочу бред, и, накинув капюшон, двинул по заданному курсу. Меньше бы суеты да больше рассудка.

Квартира произвела впечатление пикантным ароматом имбиря и музыкой «Xiu Xiu», доносившейся из колонок гостиной. Влада, в голубом джинсовом сарафане чуть выше колен и серой футболке, с собранными в высокий хвост дредами, олицетворяла распустившийся колокольчик — нежный, бархатистый, не тронутый рассеянными ветрами. Глаза блестели, конопатое лицо излучало весенний румянец, на мочках ушей переливались прозрачные серьги в виде вытянутых капель.

— Ты вовремя. Как раз всё чуть подостыло. Не люблю, когда еда только-только с плиты, — сказала она, подтянув лямку сарафана.

— Пахнет вкусно.

— Это фунчоза. У тебя нет аллергии на имбирь или халапеньо?

— Не замечал. А бывает такая?

— У брата двоюродного была. Голова становилась размерами с торшер. Такое нельзя не заметить.

Пройдя в кухню, я выложил из пакета пирожные, фрукты, шоколадные батончики и чипсы. Ополоснул в ванной лицо, закатав рукава чёрной рубашки. Отчего было так неспокойно? Вероятно, из-за этих проклятых презервативов.

А фунчоза оказалась замечательной. И на вид, и на вкус. Не пресной, не пересоленной, не жёсткой или разваренной. Я не спец в изысканных блюдах, но и не надо быть знатоком, чтоб выделить бесподобное сочетание овощей, пряностей и индейки, отметить правильную консистенцию лапши.

— Как будто вечеринка на школьных каникулах, — улыбнулась Влада.

— Есть немного, — рассмеялся я и, вспомнив про батончики с чипсами, добавил, что для полноты картины недостаёт бутылки «Миринды».

— Точно. И телека с мультфильмами. Те, что по ТНТ шли с двенадцати до половины второго. Помнишь?

— Про Котопса, Спанч Боба и репоголового школьника?

— Да. Та ещё наркомания, но мне нравились. Только успевала обычно на что-то одно.

— Тёплые воспоминания о школьном периоде?

— На самом деле нет. Вообще нет.

— Почему?

— До пятнадцати лет я была прыщавым ботаном с обрубленной чёлкой и пышными формами, заработав клеймо аутсайдера.

— Шутишь?

— Хотелось бы, но нет. Ни с кем не дружила, с одноклассниками общалась мало. Тряпки в спину мне не бросали, но косвенные плевки липли скотчем.

— Расскажешь об этом?

— Стоит ли? Эти воспоминания, как вырезанные из потрепавшейся книжки картинки — рваные, выцветшие.

— Стоит.

— О неприязни?

— Да.

— Все знают, как это происходит — пренебрежение, злорадные смешки, переглядки. В каждом классе есть такая страшненькая, сутулая лохушка, пытающаяся утвердиться за счёт зубрёжки и угодливого, абсолютно тряпичного поведения — вот такой я и являлась. Полный антипод той девушки, о которой ты рассказывал. Такие притягивают жалость, но чаще — раздражение. Была удобна тем, что выручала класс, выходя к доске, давала списывать домашки, контрольные, занимала места в столовке. Покупала одобрение таким образом или откупалась — не знаю. Неосознанно понимала, наверно, что перестану лебезить — шквал буллинга будет обеспечен. Но на мероприятия, не связанные с учебной деятельностью, меня не звали. Ни на дни рождения, ни погулять. Если звонили или писали, то строго по делу. А чтоб вот так запросто обсудить музыку, фильм, обменяться мемасиками или прийти с кем-то домой после уроков и наесться вредной еды, посидеть за компом, посмотреть клипы по кабельному — такого не было. Для большинства людей это обыденность, а у меня тогда имелись лишь рубцы из комплексов, виртуальный мир аниме и ожидания на будущее. До сих пор не очень понимаю, что такое бескорыстное человеческое общение. Вернее, понимать-то, может, и понимаю, но это по-прежнему не вызывает доверия.