Немного удачи - [92]

– Мне всегда было интересно, что там, – оживилась Розанна.

Уолтер вставил ключик в замок, не без труда повернул его и вытащил. Поднял крышку. Он забыл, что там не так уж много вещей, но все же их было достаточно. Аккуратно наклонив коробку, он высыпал содержимое на стол. Генри встал на колени, а все остальные наклонились вперед. Кончиком пальца Уолтер раздвинул предметы, чтобы каждый из них можно было лучше рассмотреть.

Первым делом он дотронулся до перышка, на удивление сохранившего золотистый цвет.

– Это перо иволги, – объяснил он. – Во Франции иволги были не такие, как в Америке, – ярче. Они очень красиво пели. Это перо просто лежало на каменных перилах моста, по которому я шел, и я его подобрал.

Он коснулся монетки.

– Это золотой доллар с изображением индейца. Дедушка Уилмер получил его, когда ему исполнился двадцать один год, и подарил его мне, когда я родился.

Он взял в руку крошечный сухой стебелек, поднес его к носу и вдохнул слабый, но душистый аромат.

– Это веточка лаванды, – сказал он. – Я купил ее на рынке во Франции.

Он протянул ее Джоуи. Тот понюхал.

Затем он взял конверт и, отогнув верхний клапан, вытащил фотографию, которую передал Лиллиан. Пока она ее рассматривала, он объяснил:

– Это я в двадцать два года с армейскими товарищами. Я в центре, такой лохматый, а слева Герб Андронико, которого убили месяца два спустя, а справа Норм Ансгар, он умер во время эпидемии гриппа.

– Выжил только ты? – спросила Лиллиан.

– Из нас троих – да. Поэтому я и сберег эту фотографию.

Лиллиан передала снимок Розанне, а та поднесла его к окну, чтобы получше рассмотреть.

– Ты никогда не говорил про этих двоих, – заметила она.

– А что тут скажешь?

Остался только крошечный платочек, явно не предназначенный для того, чтобы в него сморкаться, весь в пожелтевших кружевах. Уолтер развернул его.

– Его сшила моя прабабушка, Этта Чик, еще в Англии, когда была совсем девочкой. О, это было где-то в тысяча восемьсот тридцатом.

Некоторое время все они рассматривали пять предметов. Уолтер сказал:

– Джоуи? – Он думал, что Джоуи выберет доллар, но тот взял веточку лаванды. – Лиллиан? – Он думал, Лиллиан захочет платок, но она взяла перышко. – Генри? – Генри остановился на золотой монетке и потер ее о рубашку.

Уолтер взял фотографию. Розанна сказала:

– Это я бы хотела оставить для Фрэнка.

Уолтер отдал ей снимок. Затем посадил Клэр себе на колено и, указав на платок, сказал:

– Это подарок для тебя, Клэр. Он очень старый. Я напишу тебе записку об этом и приберегу его для тебя. Хочешь?

Клэр кивнула и уткнулась головой в его шею.

– Завтра я испеку для тебя торт, Уолтер, – сказала Розанна.

Уолтеру не было дела до торта. Но он почувствовал, как сидевшая у него на коленях Клэр теснее прижимается к его боку, посмотрел на две темные и две светлые головки, а потом на Розанну. Он почувствовал, как оба они подумали об одном и том же – что годы, которые олицетворяли эти старые предметы, необязательно должны были закончиться именно так. Например, если бы он упал в колодец, Розанна нашла бы шкатулку, задумалась бы, что значат все эти предметы, но никогда бы не узнала. По телу прошла дрожь, и он заметил, что Розанна тоже вздрогнула. Они улыбнулись друг другу – в последнее время такое случалось редко.

Предполагалось, что Фрэнк попадет в инженерный корпус, как и большинство солдат в форте «Леонард Вуд». Лесистая, холмистая, изолированная местность сильно отличалась от Иллинойса и уж точно от Айовы. Здесь было жарко, повсюду зелень и почти не было ветра. Строевой сержант Фрэнка, техасец, рассуждал не так, как другие, и придумал небольшую игру для рекрутов. Начиналась эта игра просто: он взял походный котелок, открыл его и бросил внутрь пригоршню монет. Дав солдатам минуту, чтобы рассмотреть монеты, он закрыл котелок и спросил, что там. Легко. В первый раз Фрэнк все запомнил – четыре пенса, никель, два дайма и четвертак, – и во второй тоже – шесть пенсов, четыре дайма, два никеля и два четвертака. Во второй раз у него было тридцать секунд. После этого сержант использовал другие мелочи вместо монет: шесть камешков, четыре листика и три желудя. Восемь зерен кукурузы, три сушеных боба, снова два желудя и четыре кленовых семечка. Пять патронов двадцать второго калибра и три – тридцать третьего. Фрэнку хватало одного взгляда, чтобы это запомнить. Почему? Оттого, что считал коров и овец? Оттого, что выслеживал кроликов? Оттого, что стрелял белок? Оттого, что оставлял след кукурузных зерен для фазанов?

А потом Фрэнку и еще одному парню – Лайману Хиллу из Оклахомы – дали винтовки получше, новые полуавтоматические MK-I. Фрэнк слышал про них, но никогда раньше не видел. Отличное было оружие – хорошо сбалансированное, с очень длинным дулом, твердо лежало в руке. С этими винтовками, принадлежавшими не им, но армии США, им велели тренироваться в стрельбе по мишеням. Фрэнк показал хорошие результаты – он попадал в яблочко всякий раз с пятисот ярдов, хотя на таком расстоянии он едва различал только края мишени, пока им не выдали новые линзы, так хорошо отполированные, что он снова мог разглядеть центр мишени. Но Лайман выступал еще лучше. Лайман умел оценивать скорость и направление ветра и брать это в расчет. Он попадал в яблочко с семисот ярдов без промаха.