Немного удачи - [105]

«Это хорошо», – подумала Розанна. Она ни на секунду не верила, что у Фрэнка есть невеста, – не потому, что он бы ей рассказал, а потому, что подобная консервативность не в его характере. Но молодая женщина что-то знала.

– Клэр вот-вот придет домой из школы. Генри и Лиллиан будут позже.

– Уверена, они очень заняты.

Наступила пауза. Они обе потягивали чай.

Наконец Хильди спросила звонким голосом:

– Ну… а что слышно от Фрэнка в последнее время?

Розанна посмотрела ей прямо в глаза.

– Ничего.

На мгновение улыбка Хильди стала ярче, а затем дрогнула и погасла.

– А вы что-нибудь слышали? – спросила Розанна.

– Должна признаться, от него уже давно ничего не было, – сказала Хильди. – Я даже начала беспокоиться.

– Мой брат не писал жене девять месяцев после того, как отправился на фронт.

– Я знаю, что он… – На долю секунды замявшись, она продолжала: – Во Франции.

Впрочем, в это время все были во Франции.

– Иногда он пишет нашей соседке. Они знакомы с начальной школы. Она показала мне письмо, в котором он говорил, что добрался до Рейна и там никого не было, но Эйзенхауэр не позволил им перейти реку. Очень странно. Это было в ноябре. – Это было самое последнее письмо, и его получила Минни. Розанна попыталась скрыть, что очень внимательно наблюдает за Хильди. Актриса из Хильди была никакая. Девушка вздохнула, ее лицо как-то сразу осунулось. Тон Розанны сделался мягче. – Когда Фрэнки в последний раз вам писал?

Розанна ожидала, что девушка скажет: «Прошлым летом», но та ответила:

– Никогда.

– Вы правда его невеста?

Хильди посмотрела на Розанну и разрыдалась.

– Я должна ею быть! – воскликнула она. – Я хотела! Если бы он не уехал так внезапно, так бы и было. Мы с ним прекрасно ладили. Он мне обо всем рассказывал.

Сделав глоток чая, Розанна поставила чашку и блюдце на стол.

– Наверное, когда дело касается Фрэнки, это как раз и причина того, что вы никогда не станете его невестой, – сказала она.

– Почему? Ну почему? – голос Хильди стал громче. Эта мысль явно и ей приходила в голову.

– Послушайте, Хильди… Я же не говорю, что понимаю Фрэнки или когда-либо понимала. Он не похож ни на кого в нашей семье. Но я точно знаю, что если вы чего-то от него ждете и он это чувствует, одного этого достаточно, чтобы он не оправдал ваших ожиданий.

Хильди сняла одну перчатку и теперь комкала ее в руках. Розанна забрала ее и разгладила на столе. Хильди, поначалу притихнув, снова начала плакать. Когда Розанна в последний раз видела, чтобы ее дети плакали? Наверное, Джоуи плакал из-за какого-нибудь мертвого животного. Но это было много лет назад. На похоронах Рольфа или Омы никто не плакал. Розанна сказала:

– Вы красивая девушка, Хильди. Вам нужно найти кого-нибудь другого.

Хильди покачала головой.

– Я пыталась. И один даже сделал мне предложение, но я не смогла. Я не могу забыть Фрэнка.

– А что говорит ваша мать?

– Она ничего не знает. Фрэнк ни разу не был в Декоре, он ни с кем не знаком.

– Ну вот вам и ответ, – сказала Розанна.

– Я не могу, – повторила Хильди.

Разговор прервался из-за Клэр, влетевшей в переднюю дверь с вопросом:

– Чья это машина? Привет! Вы кто?

Эта девушка, Хильди, взяла себя в руки секунды за две, так быстро, что Розанна готова была поспорить, Клэр и не догадывается, что за сцену она едва не застала. Хильди улыбнулась, взяла перчатку, которую Розанна положила на стол, и надела ее.

– Это моя машина, – сказала она. – Я Хильди Бергстром. Я училась с твоим братом в колледже, а сейчас просто проезжала мимо. Ты Клэр?

Клэр кивнула.

– Что ж, мне пора, если я хочу добраться до Альберт-Ли в приличное время.

Она встала и надела пальто. «С виду она действительно совершенство», – подумала Розанна. Макияж практически не смазался, а значит, дело не в нем – это ее природная красота. С чисто биологической точки зрения две такие особи, как Фрэнк и Хильди, непременно произвели бы на свет некое совершенство, не правда ли?

Розанна проводила Хильди до двери, а Клэр дошла с ней до машины. Вернулась она с коробкой помадки.

– Она милая, – сказала Клэр.

– Да, – согласилась Розанна.

В Германии Рубен завел себе небольшой бизнес, и Фрэнк ему не мешал. В каждом городе или деревне, через которые они проходили, Рубен заходил в дома и лавки и подворовывал. Это было несложно – гансы бежали при виде приближающихся американцев и не всегда запирали за собой двери. А даже если запирали, то Рубен просто выламывал их или разбивал окно. Если в доме кто-то прятался, Рубен выгонял их, а потом рылся в вещах. Иногда попадались драгоценности, но его больше интересовали кружева и статуэтки, красивые ножи для вскрытия конвертов, музыкальные шкатулки, небольшие миниатюры, которые он вынимал из рамок, серебряные расчески и ручные зеркальца. Каждый день он брал по одной-две вещицы. Фрэнка больше всего поражало, что в домах вообще были двери, а также оконные стекла, крыши и красивые вещи. Фрэнк не возражал против того, чтобы Рубен забрал кое-какие безделушки для лавки своего кузена в Кейп-Мэй, Нью-Джерси. Самому Фрэнку хотелось бы вывезти порох, который использовали немцы: он не давал дыма и ничем не выявлял позицию стрелка. Или автоматы, которые стреляли так быстро, что издавали один долгий жужжащий звук вместо серии залпов, как американские ружья. Танки. Бомбардировщики Ju 88. «Прыгающие Бетти»