Немного о богах и жизни после смерти - [10]

— Теперь всё намного лучше, — щебетала Майю. — Я была шинки у многих, но Ято определенно был хуже всех! Увольняйся, пока можешь! — совет Юкине. — Не понимаю, что ты в нём нашел? — это уже Вадиму.

— Тебе и не понять, — усмехнулся он в ответ.

Наконец, они остановились у переезда. Пока Хиёри разбиралась с сутью задания, Вадим смотрел на игрушки и цветы у столбов, на светящийся алым барьер Тендзина и хмурился. Значит, здесь. Железная дорога, да еще перекресток — любимейшее место самоубийц. Удивительно, что их было всего двое.

— Если так хотят умереть, туда им и дорога, — отрезал Ято, складывая руки на груди.

— А ты всё такая же сволочь, Ято! — взорвалась Майю.

— Послушай, нельзя так говорить! Разве ты не хочешь это исправить?

— Душа, готовая покончить с собой, уже разрушена злыми духами. Она не станет шинки, не уйдет на перерождение, она абсолютно бесполезна.

— Но спасать людей — твоя работа!

— Не пойму, чего ты так завелась?

Лазурные глаза были холодными и жестокими. Хиёри покраснела от гнева и, перемахнув через поезд, умчалась куда-то. Ято пожал плечами и развернулся. Майю тут же схватила его за плечо.

— Стоять! Верни деньги!

— Черт!

С деньгами Ято расставаться не любил. И получать их на халяву тоже не любил — в них не было людской благодарности. Если он их взял, то работу сделать был обязан. Вадим посмотрел вслед Ято и увидел, как к путям медленно бредет унылый парень с духом на плече. Дело запахло жареным.

— Юкине, Сёмей, работа.

Юки вздохнул.

— И что мне делать?

— Когда позову — приди, назову имя — возвращайся. Пока этого достаточно. Придите, Юбива, Секки!

Вадим покорно обратился в кольцо и обвил палец. В другую руку Ято схватил клинок, пронесся по путям навстречу поезду и приземлился на крышу.

— Барьер Тендзина не пускает призрака, пока не появится жертва, — сказал он. — Будем ловить на живца.

Парень медленно брел к переходу с листком в руках. Неплохое «живцо» получалось для призрака: унылое, с душевным раздраем. Будет нехорошо, если он погибнет. Вадим бросил взгляд на пути — с пальца всё выглядело немного непривычно.

— Ято, там на станции Хиёри ищет приключений. Будет нехорошо, если она попадет вон в ту синюю лужу.

— Только её мне не хватало! — закатил глаза Ято и сложил пальцы в двуперстие. — Юбива, граница!

Вадим покорно позволил направить себя и прочертил стену, отогнав призраков от души девочки.

— Ято? — удивленно заморгала Хиёри, приземляясь на крышу рядом с Ято.

— Я ведь говорил тебе, что ты помрешь, если с хвостом что-то случится. А ты опять побежала искать на него приключений, дурында! — бог лениво отругал девчонку и впился взглядом в переезд. — Ладно, настоящее шоу начнется на переезде.

«Живцо» приблизился к перекрестку, и тут из-под земли потянулась дымка. Вадим моргнул. Гигантская глазастая черная рука будто бы явилась прямиком из детской страшилки.

— Да ладно! Сама Черная рука! Интересно, тут есть безногий стрелочник? — не удержался Вадим.

— Тут нет стрелочников, всё на автоматике, — раздался из клинка нервный голос Юки.

— Обалдеть! Я участвую в уничтожении легенды!

Живец занес ногу над ограждением, и Юкине испугался.

— Мы не успеем!

— Цыц! Юбива, граница! — Ято двумя взмахами отсек от живца заплечного духа и поставил между ним и рукой светящуюся стену.

Гигантские ногти бессильно заскребли по границе, а парень, очнувшись от наваждения, обнаружил, что лезет прямиком под поезд и отшатнулся.

— Иди сюда! — голос из руки приобрел нервные нотки.

Пока дух не слинял, Ято разогнался, как следует, и полетел впереди поезда, занося Секки для удара.

«Нечистый, что оскверняет эту благословенную землю, — раздался в голове у Вадима властный голос, и его будто шарахнуло током — в нём была сила, та самая, божественная сила, которой веяло от Тендзина. — Я, бог Ято, явился сюда, дабы уничтожить зло своим Секки…»

У Вадима создалось полное впечатление, того, что прямо сквозь него течет теплый хмельной свет. На миг ему почудилось, что Ято скользит двуперстием по клинку, наполняя его этим светом. Вадим был там, прямо в центре потока, и мог помочь! Но чем?

«…И изгнать твой нечистый дух!»

— Изыди! — рявкнул Ято, опуская Секки на Черную руку, и тот рассёк её, будто мягкое масло.

В последний момент Вадим понял, что мальчишка с перепугу перестарался, и подхватил избыток силы, смягчая удар. Он не заметил, как сгинул дух, как Ято отпрыгнул от поезда и кричал их имена — сила рвалась и билась в нём, требуя выхода. Вадим судорожно вздрогнул и направил её в единственный источник и сосуд, который был рядом. Ято поперхнулся.

— Сёмей? Сёмей, вернись!

Ощущение своего тела вернулось, и Вадим покачнулся. Мир вокруг кружился, голова была легкой-легкой, хотелось танцевать и горланить песни. Он будто был пьян. Вадим вздохнул и вцепился в чье-то плечо, теряя равновесие. Его подхватили и помогли усесться на тротуар.

— Сёмей, Сёмей! — теплые ладони схватили его лицо, останаваливая мир. — Ты как?

Вадим с трудом сфокусировал взгляд на лазурных беспокойных глазах и пьяно улыбнулся, узнав Ято. Он любил его, как не любил еще никого и никогда.

— Я-ато, — протянул он, еле ворочая языком. — Я… этоо… Юки мале-е-есь подсрт… подстраховал! Во!