Немёртвый камень - [34]
Надо было тряхануть Дару и поинтересоваться, не составил ли Ковальски соответствующего плана перед уходом. С него бы сталось закрутить подобный заговор.
Бестия заскрипела зубами и сжала руки в кулаки. К директору она не пойдет. Пусть даже артефакторий будет рушиться. Она умудрялась избегать его две с лишним семерицы до той встречи в коридоре (щеки тронул гневный румянец), и месяц после, и если нужно будет — прекрасно продержится еще пару веков.
Рукоятка метательного ножа, на лезвии которого висело письмо из Семицветника, нагло притягивала взоры.
— Даже не надейся, — сказала Бестия кому-то, с кем не переставала спорить уже целый месяц. И гордо отвернулась к окну.
* * *
Молчание затягивалось. Тревожило. В нем Пятому Пажу Альтау только яснее слышались собственные мысли: «Ну, вот зачем я это сделала? Прошла бы мимо, дождалась бы планерки, чего угодно, хоть конца Целестии, но зачем было открывать эту проклятую дверь…»
Фелла неловко передернула плечами.
Это всё почта Семицветника с постоянным «Ковальски» во всех письмах. Одно упоминание о проклятом иномирце порождало в ее душе какой-то хаос. Она просто вспомнила его прощальные слова, когда проходила мимо — и на нее словно затмение нашло: вошла. Даже без стука.
Мечтатель вскочил и засуетился, предлагая ей стул, но очень скоро затих, просто опустился на свое место перед горой бумаг на столе, и в эту самую гору бумаг уперся взглядом. Она посмотрела на нее же.
Нет тем. Какой-то сверхъестественный, неощутимый сквозняк отчуждения гуляет по маленькому кабинету, они сидят, уставившись в одну точку, непонятно кто друг другу… Витязь Альтау и паж? Директор и завуч?
Как минимум. А значит, говорить можно. Хотя бы о том, что их тревожит.
— Гиацинт, — начала она через силу, — сейчас во внешнем мире. Я только что получила сообщение от Главы Кордона: похожий на Оплота Одонара мужчина прошел во внешний мир через дверь З-78. Вернее сказать, пролетел. Вместе с этим дракобилем. Думаю, здесь не обошлось без помощи контрабандистов. Я проверю связи с ними этого тинтореля, но вряд ли что-то ценное получится узнать. И, кажется, стоимость двери придется возмещать нам, не говоря уже о нотах из Семицветника.
Экстер кивнул. Он как будто весь сосредоточился на том, чтобы не поднимать на нее взгляд. Потом вспомнил о чем-то и сказал:
— Я знаю. Птица из Семицветника здесь была. Еще был Локсо…
— Гробовщик? Что-то с Книгой или Перечнем?
— И то, и другое. Локсо утверждает, что во внешнем мире набирает силу странный артефакт, «Ледяной нарцисс», наверняка создание Холдона или одного из его учеников.
— Звенья заняты, практиканты не готовы, на выезд можно бросить только Фрикса с сестрой. Да ещё Эссиа из снабженцев хорошо проявила себя в бою и просится теперь на передовую и в миры. Она артемаг, так что, если поставить в пару Нольдиуса… — она спохватилась, что уже подняла на него глаза и что сама не думает, о чём говорит, поскольку рассматривает горькие складки у его губ. — Гробовщик говорил о цвете артефакта?
— Он слишком слаб, чтобы иметь цвет, — отозвался Мечтатель. Он не отрывал взгляда от бумаг, — И едва проявляется в Перечне — Локсо увидел его больше случайно. Но если бы цвет был — артефакт был бы льдисто-металлическим…
Фелла Бестия поняла подтекст этой фразы. Хотя это было трудновато: сейчас она наблюдала за тенями, которые пролегли на лице директора.
— Это не обязательно так, — глухо заговорила она, — это… эта штука необязательно у него.
Плевать ей было, у кого этот артефакт и что он вообще из себя представляет. Только бы на секунду заставить Экстера отвлечься. Только бы он перестал выглядеть таким больным и таким постаревшим. Что она и ее глупые переживания — только бы хоть на минуту просветлело его лицо…
— Сознание того, что этот артефакт у кого угодно, не может меня не тревожить, — мягко, но устало заметил Экстер. Директор машинально перебирал бумаги, которые лежали прямо перед ним.
— Это стихи? — наугад спросила Бестия. Может, если он начнет читать…
Она добилась только того, что Мечтатель поднял на нее приугасшие за последние дни глаза.
— Что? Нет. Сейчас мне почему-то… не пишется.
Все. Темы окончательно себя исчерпали. Вот уж поистине не знаешь, подумала Бестия, что пригодится. Я сотни лет училась махать мечом и колдовать. Оказалось, следовало выучиться искусству риторики.
— А тут еще Магистрат, — почувствовал паузу Мечтатель. — Можешь вообразить себе, это все прислано ими, — он повел рукой в сторону особо впечатляющих бумаг, — заметки по совершенствованию процесса преподавания. Ну, ничего, я думаю, что это не отнимет больше, чем…
— Давай я сделаю.
Экстер, который уже переключился было на бумаги, опять поднял глаза и попытался изобразить изумление, но на изможденном лице оно смотрелось неубедительно.
— Ты, Фелла? Но ведь ты терпеть не можешь бумаг.
— Неправда, — отрезала Бестия, она сама не заметила, как голос скатился к шепоту, — я просто обожаю бумаги. Все эти свитки… делопроизводство, конспекты уроков…
— Но я думал…
— Экстер, ты… так устал, — она невольно потянулась и взяла его за руку. — Как я могла не увидеть раньше… Как ты измучил себя… и неужели тебе не пришло в голову за эти три тысячи лет… хоть один день… потратить на себя? Просто отдохнуть, совсем немного…
Силы Гармонии преподносят своим рекрутам очередной подарочек: мир с вырождающейся магией, где обычные стихии почти бессильны. Как, спрашивается, в таких условиях сладить с местным злым гением, группой мощнейших магических сущностей и их таинственным хозяином? А главное — как это сделать, еще и не вызывая Повелителя Тени? Отважные и тупые повстанцы, придурковатая нежить и непонятные катакомбы — похоже, на этот раз команду Серой Дружины ожидает полный голливудский комплект! Да, а ещё под ногами настойчиво путается местный архивариус — личность, вроде бы, милая, но склонная преподносить внезапные сюрпризы.
Куда бы послать на практику шестнадцатилетнего мага-отморозка? Правильно, подальше! То бишь, в артефакторий, полный тайн, зачарованных вещичек и ненормальных сотрудников. Где ему сходу подкинут плёвое задание: смотаться в иной мир в компании тихони-артемагини за зловредным Браслетом Безумия. Только вот напарница оказывается не такой уж тихоней, да и артефакт низшего, «синего» уровня опасности с чего-то нужен и нежити, и наёмникам, и контрабандистам. Что тут, спрашивается, делать магическому неучу? Понятное дело, приспосабливаться!
Хочешь послушать сказку? О мальчике, который видел один короткий день и очень длинную ночь. О юноше, который предложил Смерти побрататься с ним. О боге-невидимке, деяния которого не воспеты аэдами. О троих братьях – сыновьях Крона-Времени, о трехсотлетней войне, о падении титанов и воцарении олимпийцев... Хочешь - поведаю об отце, который глотал своих сыновей? О таинственном подземном мире, о великих битвах, о путешествиях в Тартар и рождении молний? Нет? Ну, тогда я просто расскажу, каково это: слышать свою Судьбу и идти навстречу своему жребию.
Что делают Силы Гармонии, когда им скучно? Собирают старую гвардию Серой Дружины и начинают подбрасывать сюрпризы горстями. Ну, а спрашивается, какой сюрприз может быть лучше клыкастого и крылатого шута, отбитого на всю голову? Только целый летающий город таких же крылатых, клыкастых и отмороженных! К которому прилагаются розовые птички с телепатией, парадоксы времени и дворцовые интриги. В общем, рыцарь вновь берется за меч, алхимик за пробирки, шут – за шутки… а несчастная Ольга – за голову.
Однажды битвы заканчиваются. И ты обнаруживаешь, что сидишь над чёрным озером, вычерчивая бесконечную линию своей памяти. Хотите услышать воспоминания того, кто видел великих героев и слышал о великих подвигах, кто был свидетелем заговоров богов и интриг смертных? Нет? Ну, тогда услышьте воспоминания того, кто однажды сорвался сразу в две пропасти. Кто закончил то, что закончиться не могло. Кто видел в лицо свою судьбу. И мы поймём - стоит ли это помнить.
Собрали как-то Силы Гармонии команду – равновесие в мирах подправить. Только малость просчитались с составом − и вот уже алхимик травит всех подряд, блондинка то и дело во что-нибудь перекидывается, светлый рыцарь страдает патологическим мироспасательством, а демонический шут ухохатывается над всем этим с высоты птичьего полета. А тут еще первое задание, пропадающие из мира античности боги, странные местные обычаи, мечущие молнии жеребцы… Что остается делать в такой ситуации единственному нормальному призывнику? Правильно − пытаться поддерживать баланс безумия.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
И ведь всё было просто отлично: маг-отморозок и помешанная на артефактах напарница бегают себе по миру, разыскивают и обезвреживают всё подряд. Гид-иномирец устраняет после семнадцатилетних оперативников хаос, всё больше доходя до белого каления. Да. Всё было просто отлично. Потому что нынче и в артефактории, и в Целестии начинает твориться что-то не то. Тут тебе и квалификации, и внезапные инспекции, и свалившаяся на голову ярмарка, и разбитые сердца… А ещё — бесконечные тайны. Кто уничтожает драконов? Что скрывает директор? Отчего тускнеет радуга в небесах?..