Некрасов - [55]

— Боже, как стало легко жить! — заметила Авдотья Яковлевна.

Но прошло немного времени, и Некрасов сказал, что надо приниматься за новый большой роман. Он уже придумал для него и тему и заглавие — «Мертвое озеро». Они занялись составлением плана, распределением труда между собой. Получилось так, что доля участия Некрасова в этом произведении оказалась гораздо меньшей, чем в предыдущем[27]. А. Скабичевский, много лет спустя беседовавший с Панаевой, пришел к выводу, что Некрасов является автором всего двух-трех глав «Мертвого озера»; роман «почти всецело принадлежит перу г-жи Панаевой», — писал А. Скабичевский, по-видимому, несколько преуменьшая роль Некрасова в этом предприятии.

Но Скабичевский сообщает также, что Некрасову принадлежит самый сюжет романа, который он разработай вместе с Панаевой. Это очень важное указание. Мы вправе предположить, что, намечая канву будущего сочинения, Некрасов исходил прежде всего из возможностей своего соавтора. Именно поэтому он выбрал такую близкую ей тему, как судьба женщины, изображение ее горькой доли. Панаева, как автор «Семейства Тальниковых» была вполне подготовлена к тому, чтобы описать бедственное и бесправное положение провинциальных актрис, бедных гувернанток, забитых воспитанниц — всех, кто зависит от сильных, богатых и жестоких. Тема эта ее всегда привлекала.

Некрасов дал возможность своему соавтору воспроизвести такие стороны жизни, которые были ей больше всего знакомы; потому-то в романе почти нет деревни, крестьянства, но зато подробно показаны актерская среда, быт кулис, театральные нравы, с детства хорошо известные Авдотье Яковлевне, да и самому Некрасову.

В одном из вариантов стихотворения «Памяти Асенковой» мы читаем:

Увы, увы, не от актрис

Актрисе ждать пощады.

Младые грации кулис,

Прелестны вы с эстрады…

Эта тема разработана и в «Мертвом озере», в главах, рисующих судьбу молодой актрисы Ани Любской, которую ненавидит и преследует провинциальная примадонна.

И не удивительно, что эти главы относятся к числу лучших страниц романа: в них неизбежные и сложно закрученные любовные истории («легкая беллетристика»!) развиваются на фоне театрального быта, обрисованного ею знанием дела и с большой правдивостью (это отмечала и современная критика, например, А. Григорьев, в целом относившийся к роману неодобрительно).

Как и предыдущий роман, «Мертвое озеро», появившееся в журнале в 1851 году, пронизано демократической тенденцией, многие его страницы отмечены реалистической манерой письма в духе требований натуральной школы. Не только «женский вопрос» придает несомненную актуальность роману; как и для всей некрасовской прозы, для него характерны столкновение «низов» и «верхов» общества, стремление показать острые противоречия между сильными и слабыми, «хозяевами жизни» и их жертвами; одновременно указать на нравственное вырождение всемогущих аристократов и благородство беззащитных бедняков. Мысль об этом, не всегда обнаженная, лежит в основе романа и составляет его сильную сторону.

Что же касается слабых сторон, то в «Мертвом озере» их гораздо больше, чем в «Трех странах света», — очевидное подтверждение того, что Некрасов как соавтор был на этот раз куда менее активен. Литературного дарования Панаевой не везде хватило на то, чтобы с необходимой глубиной реализовать замысел, предложенный Некрасовым. Налет мелодраматизма, недостаток художественной убедительности, обычные для Панаевой, очень заметны и в этом последнем их совместном сочинении.

XIII ДЕЛА И ДНИ

Не удивительно, что Некрасов мало принимал участия в «Мертвом озере», — слишком много у него было забот и хлопот по журналу. Конечно, только его энергия, работоспособность и находчивость спасли «Современник», то есть помогли выдержать все испытания «мрачного семилетия».

Некрасов знал, что журнальный корабль не может плыть сам по себе. Он требует неустанного труда, самоотвержения. Вот почему письма Панаевой конца 40-х годов пестрят такими выражениями: «Некрасов работает как вол», «Некрасов одурел от работы». В 1850 году: «Работает, пьет и играет в карты». А его письма в это время полны жалоб на хандру, усталость, болезни («лихорадка… трясет меня каждый вечер… глазная болезнь…») и еще больше — на огромную перегруженность. «Невероятное, поистине обременительное и для крепкого человека количество работы», — так пишет он Тургеневу в Париж. И поясняет: чтобы составить одну только первую книжку журнала на 1350 год, он «прочел до 800 писаных листов разных статей, прочел 60-т корректурных листов (из коих пошло в дело только 35-ть), два раза переделывал один роман (не мой)… переделывал еще несколько статей в корректурах, наконец написал полсотни писем, был каждый день, кроме лихорадки, болен еще злостью, разлитием желчи и проч.» (9 января 1850 года).

Полсотни писем! Что за письма писал Некрасов? Перелистывая их теперь, мы видим, какие усилия применял редактор «Современника», чтобы собрать вокруг него все живые силы — лучших прозаиков, поэтов, переводчиков, публицистов, крупных ученых; каким талантом организатора надо было обладать, чтобы в условиях политического гнета и постоянных запретов делать ежемесячный журнал и содержательным и разнообразным.