Неизвестные мгновенья их славы - [37]
Мне не раз приходилось слышать сетования хормейстеров по поводу ярких голосов. Они, мол, трудны для работы, вырываются из общего звучания. Вот почему нередко особенному голосу трудно бывает пробиться в серьезное вокальное искусство. Его охотно берет эстрада. Певец приспосабливается к микрофону, а если находится спонсор, раскрутчик, то делается 2—3 клипа, записывается новая песня, за большие деньги покупается радиоэфир, она звучит денно и нощно, слушатель к ней привыкает. Так на эстрадном небосклоне зажигается еще одна поп-звезда. А как часто приходится мне слышать горькое сожаление людей старшего поколения о том, что подлинная народная песня сошла на нет. Куда делась ее душа? Она растворилась в стилизации, сценической обработке, трактовке, громобойном музыкальном сопровождении. Все лихо, все блестит, дым и пыль столбом, весельем охвачен весь зал. Таким зрителям, наверное, даже в голову не приходит, что от народной песни можно плакать счастливыми слезами. От огромной ее красоты и нежности.
Вы считаете засилье такой эстрады процессом необратимым?
Л. А. Нет, не считаю. Это тяжелая болезнь, но она понемногу проходит. Сейчас у нас, педагогов вокала, главная цель — учить студентов петь, как пели Шаляпин, Нежданова. Обухова, Максакова, Лемешев, Козловский, чьи голоса узнавались с первого дыхания, с первого звука. Мы стремимся в каждом своем воспитаннике выявить его индивидуальное дарование и сделать талант уникальным.
Но певцу мало обладать прекрасным голосом. Он же артист.
Л. А. Совершенно верно. Поэтому очень важное значение мы придаем урокам актерского мастерства, культуры речи вообще и особенно речи вокальной, пластики движений, искусства общения с залом. Кроме специальных предметов много времени уделяется русской и европейской литературе, классической поэзии, серьезно изучаются итальянский, французский, немецкий языки.
Это повседневные занятия. Но вот объявлен конкурс «Bella vоce».
Л. А. Ну, тут уж работа идет с удесятеренной энергией. Отбираются участники, продумывается все от тщательного выбора репертуара до внешнего вида конкурсанта. Труд адский, но он окупается сторицей.
Конкурс «Bella voce» проводился много раз. Сыграл ли он заметную роль в судьбе его участников?
Л. А. Безусловно, многие из наших сейчас поют в лучших оперных театрах страны, концертируют по всему миру. Назову лишь самые яркие имена. Ирина Самойлова (колоратурное сопрано) сейчас солистка Большого театра, поет заглавную партию в опере «Снегурочка», Антониду в «Иване Сусанине». Ведущим солистом Большого театра стал Андрей Дунаев (тенор), там же поют Марина Поплавская (сопрано) и Михаил Урусов (драматический тенор). Дмитрия Карпова (тенор) и Эдуарда Цанга (бас) пригласили в Санкт-Петербург в Мариинский театр. Баритон Родион Погосов пел в Метрополитен-опера… Много, очень много за последнее десятилетие появилось прекрасных молодых голосов! Жаль только, что о них почти не пишут, их не показывают по телевидению, не записывают на радио. Как тут не вспомнить Россини, который однажды с грустной улыбкой признался: «Сколько, порой, слышишь о каком-нибудь певце похвал, все превозносят его талант, он становится идолом, и вдруг выходит никому не известный певец, берет одну ноту, другую, поёт — и вы понимаете, как долго вас обманывали».
Лидия Абрамова: На этой встрече Патриарх сказал мне: «Благословляю Вас на все Деяния Ваши!»
Лидия Павловна, удается ли вам при такой напряженной творческой, педагогической и организаторской работе продолжать поиски новой «Аве, Мария»?
Л. А. Это уже стало неотъемлемой частью моей жизни. Если раньше я искала «Аве, Мария» только в нашей стране, то теперь изучаю музыкальные фонды всей Европы.
Кропотливая работа одарила вас находками?
Л. А. Еще как одарила! У меня есть потрясающая находка, которой я особенно горжусь. На острове Мальта, куда меня часто приглашают с концертами, я нашла старинный канон «Аве, Мария» VII века! Тогда я чуть сознание не потеряла от волнения. Как же так? В современной музыкальной энциклопедии черным по белому написано, что самое раннее это произведение создано французским композитором Мутоном в XVI веке. А здесь — седьмой! Ничего себе поправка! На девять веков!
Значит, вам предстоит еще изучить музыкальную литературу по меньшей мере за девятьсот лет?
Л. А. Да! Представляете, что еще может открыться!..
Сергей Куприянов. Флоксы
Король ринга
Илья Муромец деревенского масштаба
Кулачный бой бывал раз в году на широкую Масленицу. Мужики делились на две группы. Рубеж — середина деревни. Большой гурьбой, в белых рубахах бойцы спускались с небольшого косогора на луг, покрытый, как ровным полотном, незатоптанным снегом. Сверху, на пригорке, собирались «болельщики», почитай вся деревня: и стал, и млад. Бабы запасались холщевыми полотенцами, чистыми белыми тряпицами, пузырьками с целебными примочками. Ведь драка пойдет нешуточная: кто зубов не досчитается, кто с поломанным ребром, а иной с полуоторванным ухом с поля боя уйдет. Но с испокон веку у этой русской молодецкой забавы есть строгий закон, который ни в коем разе нарушать нельзя: биться только до первой крови, а если уложен на лопатки, значит, побежден и больше не боец. И еще: обида не обида, а зла ни на кого не держать. Ведь это же масленичный праздник — померяться силушкой!
