Неизвестная Канада - [14]

Гёдель, в свою бытность в Принстоне, любил помногу раз смотреть знаменитый диснеевский мультик «Белоснежка и семь гномов». Интересно, с каким из гномов ассоциировал себя ученый? Наверняка с Чихуном, потому что все время кутался в пальто и даже летом включал отопление. В таком случае Эйнштейн был гномом по имени Весельчак, перфекционист Вольфганг Паули – гномом по имени Дока, Нильс Бор – гномом по имени Ворчун, Эрвин Шрёдингер со своим ни живым ни мертвым котом был как минимум гномом Молчуном, а вот кто оказался Глупышом и Соней – рассудит будущая история науки. Белоснежкой же в этой сказке выступала мадмуазель Физика, с виду белая и пушистая, а как приглядишься – черт знает что и с боку бантик, хотя, следуя принципу неопределенности Гейзенберга, достоверно определить расположение бантика на платье Физики никогда и не удастся, если мы одновременно попытаемся удостовериться в наличии самого платья, или, точнее, попытаемся измерить величину импульса этого пресловутого банта... Вот видите, что происходит, когда мы пытаемся применить в тривиальной костюмерной принципы квантовой физики?

Итак, наш Чихун Курт Гёдель был близким другом Альберта Эйнштейна и даже написал работу по общей теории относительности, предложив вариант решения уравнений Эйнштейна, из которого следует, что все события в мире повторяются. Эйнштейн был, как говорится, «голова»... Он объяснил самому ушибленному яблоком батюшке Ньютону, что такое на самом деле гравитация, а Канту – что такое на самом деле время. Жаль, эти славные ребята так и не дожили до столь чудных в своей заковыристости объяснений.

Вот Эйнштейн был бы удивлен, если бы и его правда оказалась не совсем правильной... Доживем ли мы с вами до такого конфуза? Не знаю, как вам, а мне нравится, когда с треском проваливаются незыблемые научные теории. Это делает ученых менее заносчивыми хотя бы на время.

Курт Гёдель тоже был «голова», несмотря на то что страдал мучительной ипохондрией, которая и свела его в могилу. Он решил и вовсе изничтожить время, опять же умолчав, что как бы ни решались там, в сферах упрямо вращающихся галактик, неземные уравнения, нам то все одно по барабану... Только и знай – дни коротай да беспокойся, чтоб раньше времени на кладбище не попасть... Большинство современных физиков считают решение Гёделя верным лишь математически и не имеющим физического смысла, хотя как знать, может быть, мы все-таки живем во вселенной Гёделя и нам еще предстоит снова откушать наш вчерашний обед...

Кстати, время далеко не всегда было равномерным. Плиний Старший, безвременно погибший в Помпее, засыпаемой пеплом разбушевавшегося Везувия, в свое время писал, что час в древности был не 1/24 частью полных (астрономических) суток, как в настоящее время, a l/12 частью фактического времени от восхода до захода или же от захода до восхода Солнца. Продолжительность часа, следовательно, колебалась в зависимости от широты и времени года. В зависимости от времени года час составлял 3/4 или же 5/4 нашего часа. Днем часы отсчитывались от восхода Солнца, ночью – от наступления темноты.

Смешно говорить, но вся эта потусторонняя физика и древняя история к нашей обыденной жизни имеет мало отношения. Пожалуй, детские сказки о трудолюбивых гномах более реальны, чем научные фантазии гениальных ученых. Нам не суждено пронизывать пространство и время, нырять в черные дыры и телепатировать себя в другие измерения. Мы – неотъемлемые части макромира, и его законы не любят заигрывать с нормальной человеческой плотью. А все эти путешествия сквозь черные дыры не более серьезны, чем попытки спустить человека в жерло вулкана или послать в одних подтяжках в открытый космос. Этими экстравагантностями подобные сказки с научной подоплекой морочат нам голову со школьной скамьи и отвлекают от реальных проблем современного мира. Нужно заявить об этом без обиняков. Нужно вернуться к простой и непритязательной реальности. Да и так ли это плохо? Так ли унизительно жить простой и незамысловатой жизнью? Во всяком случае, так ли уж важно преодолевать пространство и время, когда наши виртуальные миры, услужливо открываемые для нас тривиальными компьютерами, вот-вот станут более реальными, чем сама пресловутая реальность?

Такие мысли посещали меня, когда я соизволил объявиться в самом непровинциальном городе канадской глубинки... Городу, которому суждено было стать колыбелью франкоязычной Америки, этой провинции, более французской по духу, чем сама Франция, но по странному стечению обстоятельств оставшейся навек во власти англичан. Сыны педантичного Альбиона предприняли все возможное, чтобы изгнать столь чуждый им французский дух из этих мест. Британцами делались неоднократные и небезуспешные попытки колонизации и ассимиляции франкоязычных жителей города. Так, на протяжении девятнадцатого века город являлся главным центром приема британских иммигрантов, а английским языком пользовались до сорока процентов жителей тогдашнего Квебека. Постепенно, однако, по мере отплыва из города англоязычного населения и частичной ассимиляции ирландцев, английский язык пришел в упадок, а франкоязычное население сильно увеличилось и в настоящее время абсолютно доминирует.