Неизданный Федор Сологуб - [11]

Угасла б жизнь, — всему конец!

Так, бранными трудами недовольный,

Спешит к врагу трепещущий беглец.

Но я, как воин, преданный знаменам:

Он не покинет ратный стан,

И бьется до конца, и малодушным стоном

Не выдает мучения от ран.

31 марта 1889

46

Румяный, бойкий ученик,

Веселый, но благочестивый,

Любитель интересных книг,

Вошел с улыбкою стыдливой;

Страстной недели тихий звон

Тогда носился над землею.

Старательный земной поклон

Он положил передо мною,

И ноги целовал, к стопам

Моим нагим лицом склонившись.

— Иду я к исповеди в храм.

Нельзя идти не примирившись. —

Он мне смиренно говорил, —

Вы, ради Бога, мне простите. —

Все то, чем я вас огорчил,

И злом меня не помяните. —

— Господь простит, ты мной прощен,

Одним покорны мы законам. —

И на земной его поклон

Ответил я земным поклоном.

Он предо мной стоял босой,

Оставив обувь на пороге.

Пред ним склонившись головой,

Ему поцеловал я ноги.

15 апреля 1889

47

Печать божественного Духа

Я не напрасно получил, —

Внимательную чуткость слуха,

И напряженность мощных сил.

И наблюдательное око,

Которое, орла быстрей,

В сердца и помыслы людей

Глядит пытливо и глубоко.

Я призван многое свершить,

Пройти дорогой чрезвычайной,

Духовный мир обогатить

Трудом и мыслью неслучайной,

И овладеть великой тайной.

Но я лукаво пренебрег

Судьбы великими дарами,

И фимиам постыдный жег

Перед чужими алтарями.

Забыл я заповедь Того,

Кто зажигает зори наши,

И пил забвение всего

Из знойно-ядовитой чаши.

Так Богом избранный народ

Забыл сияние Синая,

Вдали от Иорданских вод

В пустыне сорок лет стеная.

Обетованная земля!

Войду ли я в твои пределы?

Или, как кормчий оробелый

Волнуемого корабля,

Погибну, плача и моля?

4 мая 1889

48

Не ходи ко мне, тоска!

Я ль горел да горемыка?

Хоть и очень ты дика,

Я с тобой расправлюсь лихо.

Как поймаю, разложу

На короткую скамейку

Да покрепче привяжу

К ней тебя, мою злодейку,

Сдернув траур риз твоих,

Отдеру на обе корки, —

Розгой будем мерить стих,

Рифмы — свист жестокой порки.

2 августа 1889

49

Прости, — ты — ангел, светлый, чистый,

А я — безумно-дерзкий гном.

Блеснула ты луной сребристой

На небе темно-голубом, —

И я пленен твоей улыбкой,

Блаженно-нежной, но она

Судьбы жестокою ошибкой

В мою нору занесена.

Внезапно так и так отрадно

Красой твоею поражен,

Молил твоей любви я жадно,

Мечтой безумной распален.

Но милое твое смущенье,

Румянец быстрый нежных щек,

В очах пытливое сомненье,

В устах подавленный упрек

Мне показали, как жестоко

Я обманулся, темный гном,

Когда завистливое око

Блуждало в небе голубом,

Когда надменною мечтою

Я в небо дальнее летел

И безмятежною луною,

Безумец, овладеть хотел!

6 августа 1889

50

Не боюсь ни бедности, ни горя,

И живу, с судьбой печальной споря.

Неужель с ней спорить до могилы?

Все ль на глупый спор растрачу силы?

Вот, согнуть дугою меня хочет.

Да напрасно старая хлопочет, —

Есть такая сила, что пред нею

Поневоле склонишь низко шею.

Но едва ли сыщется где сила,

Чтобы век давила, не сломила.

Надоест мне гнуться, выпрямляться.

Так сумею разом я сломаться.

11 августа 1889

51

Глаза горят, лицо пылает,

Но все же мальчик приучен

К повиновенью, и снимает

С себя одежды, плача, он.

Мне на квартиру Скоморошко

Поставил сына. Петька мил,

Но мне посечь его немножко

Пришлось, — он двойку получил.

8 сентября 1889

52

В час молитвы полуночной

Пред иконою святой

Встал Хранитель беспорочный,

Ангел Божий предо мной.

Купиной неопалимой

Озарялся трепет крыл.

Взор его невыразимый

И суров, и нежен был.

Тихо речь его звучала,

Как Эдемский вздох чиста,

И улыбкой колебала

Возвещавшие уста.

С укоризной вместе ласку

В сердце мне он проливал,

И в руке большую связку

Пламеневших лоз держал.

26 сентября 1889

53

Смерть и сон, сестра и брат,

Очень схожи меж собой.

Брату всякий в свете рад,

Все дрожат перед сестрой.

Но порой, наоборот,

Брата гонит человек,

А иной сестру зовет:

— Поскорей кончай мой век! —

Все, что делал здесь злодей,

Брат напомнит в тишине

Очень тягостных ночей.

Стонет злой: — Как тяжко мне! —

А сестра несет покой

Тем, кто жизнью истомлен,

И могильной тишиной

От тоски бедняк спасен.

27 ноября 1889

54

Если знаешь за собою

Грех большой иль небольшой,

Ставь его перед душою,

В глубине души не крой.

Пусть томится от смущенья

Посрамленная душа,

И суровость искупленья

Пьет из полного ковша.

Пусть и тело пострадает

В аскетических трудах,

Пусть лоза его стегает,

Сея боль, и стыд, и страх.

После этого святого

Покаянного труда

Над душой, спокойной снова,

Всходит ясная звезда.

8 декабря 1889

55

Отрок слабый и недужный,

К музе громко я воззвал,

И венец ее жемчужный

Я в тумане увидал.

Слышу сладкий голос музы:

— Лишь терпение и труд

С возмущенной мысли узы

Лжи и немощи сорвут. —

Но покорен темной лени,

Я везде искал одну

Мимолетных вдохновений

Белопенную волну.

Я в тоске нарядной много

Даром тратил пылких сил, —

И суровый рок мой строго

Арфу звонкую разбил.

Мрак сгустился надо мною,

Но во мгле моих невзгод

Кто-то девственной мечтою

Все манил меня вперед.

И воззвал я к музе снова:

— Подниму я тяжкий труд,

Дай мне огненное слово, —

Мысли блещут и бегут. —

Говорит мне муза: — Труден

Путь любимца чистых муз.

Верь, мечтатель, безрассуден

С ними, гордыми, союз:

— Повеленья их суровы,

И закон их воли строг.

Не лавровый, нет, терновый

Подарю тебе венок.

— С песней, облитой слезами,

Загражденные пути