Неизданный Федор Сологуб - [10]

Не можешь ты понять, что сталось вдруг со мной,

И смотришь на меня, качая головой.

Ты прав, — уж я не та, совсем не та, что прежде.

Мой звонкий смех теперь, как прежде, не звучит.

И равнодушна я к прическе и к одежде.

Как мне веселой быть! Тоска меня томит.

Так мысли спутаны, и так мечты неясны!

Хочу их разобрать, — усилья все напрасны.

Мечты меня влекут в неведомую даль,

И трудно мне сказать, о чем моя печаль.

То — думы странные и чудные мечтанья.

Сопротивляться им нет воли и желанья.

В ком кружатся они, наверное, едва ль

Захочет убежать от их очарованья!

Я думаю о том, что правды в мире нет, —

А правда для людей нужна, как нужен свет.

Я думаю о том, что без нее нет счастья,

И мы несчастны все. Не знаем мы о том,

И счастья ищем ложным и кривым путем.

Безумцы жалкие, достойные участья,

Встречаются меж нами. Мало нужно им,

Чтобы они довольны были и собою,

И светом, и людьми, и жалкою судьбою,

Им, бессердечным, свет не кажется дурным.

Их души так черствы! На братние страданья

Они глядят, холодные, без содроганья;

В пустые груди их не льются ядом злым

Ни слезы детские, ни старика стенанья.

Я знаю: прежде мир был хуже и глупей,

И люди были злы, жилося им трудней:

Разврат, коварство, месть, убийство, злоба, казни, —

Рассказы прежних дней и слушать тяжело.

Царило меж людьми бессмысленное зло,

Таилась правда, и порок не знал боязни.

Но эти дни прошли. Страдания отцов

Не вовсе без следа над миром пролетели.

Что день, то новый шаг! К заветной цели

Судьба нас двигает. Но этот путь суров,

И как еще велик безмерно он пред нами!

Как мало пройдено! И кровью и слезами

Еще заплатим мы в течение веков

За счастье правнуков, манящее веками!

Я думаю опять: настанет светлый день,

Его не омрачит завистливая тень,

И солнца яркий луч рассеет все туманы,

На правде заблестит блистательный венец,

Свободен станет мир, и счастлив наконец!

И племена, забыв измены и обманы,

Взаимную любовь в сердцах своих зажгут.

Чистейшие мечты отживших поколений, —

Услада их среди безвыходных мучений, —

Как пышный летний цвет, роскошно оживут.

За этот жданный миг все муки жизни темной.

Все тягости борьбы и доли подъяремной

С тупым отчаяньем толпы людей снесут,

И лучшие из них — с покорностию скромной.

Вспомянут внуки нас в те радостные дни, —

И тихою тоской проникнутся они.

Когда же развернет историк беспристрастный

В творениях своих картины наших зол,

Он будет сам не рад той правде, что нашел:

Насилия позор, и правды вопль напрасный,

И мрак невежества, и цепи, и бичи.

На совести людской бесчисленные раны,

Хищенья, клеветы, безбожные обманы,

Пророки распяты, и правят палачи.

Как юность пылкая, исполнена волненья,

Оплачет наши дни, дни скорби и томленья!

И старость скажет ей: — Утешься и молчи, —

Они покоятся блаженным сном забвенья.

4 июля 1888

42

В прекрасный храм моих надежд,

Влекомый юными мечтами,

Я мнил не в красоте одежд

Войти, но голыми ногами,

Чтобы дыханьем суеты

Не осквернить чертог прекрасный,

Обитель светлой красоты,

Богини чистой и всевластной,

Но ей себя поработить,

И на холодные ступени

Пред алтарем ее склонить

Смиренно голые колени.

Когда ж, завидев дивный храм,

Я сел на придорожном камне,

И обувь, сняв, оставил там, —

Дорога стала вдруг трудна мне.

Друзья смеялись надо мной,

Враги мои жестоки стали, —

Они, связав меня, лозой

Меня безжалостно хлестали.

И каждый плеск ветвей нагих,

Терзая тело, словно эхом,

Сопровождался бранью злых

И общим ядовитым смехом.

И каждый шаг я покупал

Ценою крови и страданий,

И жгучий стыд меня терзал,

И страх грядущих истязаний.

И малодушно отступил,

Мои обул, краснея, ноги,

И грезы пылкие смирил,

И стал искать иной дороги.

9 декабря 1888

43

И так я долго сердце мучил

Тоской напрасной о себе;

Мне самому мой стон наскучил,

И покорился я судьбе.

Здесь ум и сердце праздно дремлют,

На труд не движется рука,

И утомленный дух объемлет

Невыносимая тоска.

16 марта 1889

44

Вокруг меня немая мгла,

Во мне — несносное страданье.

Жизнь не щадила, — унесла

Все молодые упованья,

И перед мрачной силой зла

Померкли светлые мечтанья,

И стала жизнь мне не мила.

А жизнь была мне так мила,

Пока ее не скрыла мгла

Невыносимого страданья, —

Сплетались светлые мечтанья,

И вызывал я силы зла

На грозный бой, — но унесла

Судьба святые упованья.

Где вы, былые упованья!

Беда при вас, и та мила,

И не страшит немая мгла.

Но если буря унесла

Надежды те, — победы зла

Рождают тяжкие страданья,

И гонят светлые мечтанья.

И думаешь: одне мечтанья —

Все те былые упованья,

И станет юность не мила!

О, это — горшее страданье, —

В себе самом источник зла

Искать, как будто жизни мгла

И гордость даже унесла.

Да, жизнь у многих унесла

Надменной юности мечтанья

И золотые упованья.

И все покорны силе зла,

И всех их участь не мила,

Горька, как тяжкое страданье.

Когда бы жгучие страданья,

О смерть, ты с нами унесла,

Воскресли б прежние мечтанья,

И ты бы стала нам мила.

Но долговечны силы зла, —

Живое семя упованья

Глушит полуночная мгла.

17 марта 1889

45

Горька мне жизнь, как питие с отравой,

Но горечь бытия покорно пью;

Мольбой униженной или хулой лукавой

Не обнесу я жизнь мою.

Пустынными, тернистыми путями

Иду, и мгла окрест,

Но не омыт бессильными слезами

Мне плечи режущий, суровый крест.

Один бы шаг, надменный, своевольный,