Неизбежный финал - [20]

— Я знала лишь о ее романе с Даном Бисаркой. Она сама мне об этом рассказала. О связи с Флорином Петраном я узнала только после ее ареста. По-моему, настоящая дружба не обязательно предполагает бесконечные взаимные исповеди. К счастью, нет устава малой, средней и большой дружбы. Этим дружба не измеряется.

— У вас нет такого чувства, что подруга не во всем вам доверяла?

— Нет. Может, то, что я вам скажу, покажется странным, но когда я думаю о моральном и гражданском падении Родики, то испытываю чувство вины перед ней.

— Интересно, почему?

— Потому что когда я была с мужем на стройке в Войнясе, то получила от Родики очень тревожное письмо. Она не написала откровенно, что с ней произошло, но из ее путаных фраз можно было понять, что она в ужасном душевном состоянии.

— Когда вы получили это письмо?

— Осенью 1972 года. Надо было тогда же броситься в Бухарест и поговорить с ней или хотя бы сразу написать, а я не сделала ни того, ни другого. Почему? Причин можно привести множество, но это уже не имеет никакого значения.

— А что же имеет значение?

— Вовремя прийти человеку на помощь. Отсюда и чувство вины. Я убеждена, что, если бы тогда поехала в Бухарест, Родика не дошла бы до этого. Я занимала в ее жизни определенное место. Я его покинула, и мое место тут же заняла Элизабета Китару.

— Все, что вы говорите, очень интересно. Но, по-моему, вы преувеличиваете свою вину. Ведь Родика Трандафир была в здравом уме, обладала достаточно высоким уровнем культуры и хорошо понимала, что такое военный шпионаж. Значит, она рассказала вам о своей связи с Даном Бисаркой?

— Да, она очень страдала от того, что ее семейная жизнь не удалась. Она хотела развестись.

— Почему же не развелась?

— Ей было жаль Андроника. Позже, когда мы снова встретились, она сказала, что порвала с Дани и что у нее теперь никого нет.

— Значит, она обманула вас?

— Возможно, опять по моей вине.

ЗАТЕМНЕННАЯ КОМНАТА

Воздух в лаборатории был спертый, в нос ударял резкий запах, но Гаврил Андроник с этим свыкся. Более трех часов, позабыв обо всем на свете, он сосредоточенно проявлял пленки, отбирал фотографии для альбома. За работой он, как обычно, насвистывал. В такие моменты никто не осмеливался его беспокоить. Даже начальник лаборатории не считал возможным стучаться к нему. Но в тот день кто-то все же осмелился его потревожить. Андроник вздрогнул, будто очнувшись ото сна, однако не рассердился, так как почти закончил работу.

За дверью послышался хриплый голос майора Биану:

— Гаврил, тебе звонит женщина. Настаивает, чтобы я тебя позвал. Говорит, у нее к тебе важный разговор.

— Ко мне? — удивился Андроник, будто его никогда не спрашивали по телефону женщины. — Может, Родика?

— Вот тебе на! Что я, не знаю голоса Родики?

— Пусть подождет. Сейчас подойду.

Через минуту он вышел из лаборатории и быстрым шагом направился в кабинет майора Биану. Майор вышел, оставив трубку на столе.

— Андроник у телефона.

— Здравствуйте, товарищ Андроник. Я вас побеспокоила?

Майор Биану не шутил: на другом конце провода действительно была женщина, и Андроник мог поклясться, что никогда не слышал ее голоса.

— С кем имею удовольствие говорить? — спросил он, как всегда, вежливо.

Послышался смешок, будто вопрос фоторепортера сбил женщину на другом конце провода с толку.

— Вы меня не знаете. А то, что я вам скажу, вряд ли доставит вам удовольствие. Поэтому заранее прошу извинить меня… Мне очень трудно говорить…

Незнакомка замолчала, и Андроник, хотя вступление его озадачило, счел нужным напомнить:

— Вы же мне позвонили… Я вас слушаю…

— Господин… Товарищ Андроник, — тут же поправилась женщина, — я осмелилась позвонить вам, потому что знаю, что и вы глубоко несчастны…

Незнакомка пробудила в нем любопытство, но ее нерешительность начала его раздражать.

— Так что же случилось?

Его нетерпеливый голос вынудил невидимую собеседницу перейти к делу.

— Прошу вас сегодня, в половине шестого, прийти на улицу Лабиринт, к дому 51.

— А вы не могли бы мне объяснить, зачем я должен туда идти?

— Чтобы увидеть, как ваша жена входит в этот дом…

— Ну и что из этого?

— На третьем этаже есть однокомнатная квартира, — продолжала незнакомка, — где ваша жена — ее Родикой зовут, не так ли? — встречается с моим мужем.

— Ну, знаете… — угрожающе воскликнул Андроник, но уже в следующее мгновение замолчал, будто получил удар под дых.

— Нет-нет, не бросайте трубку, прошу вас. Я бы не осмелилась тревожить вас, если бы не была так несчастна. Прошу вас понять меня: у нас двое детей, и я не хочу терять мужа…

Выскользнув из руки Андроника, трубка нажала на рычаг, и разговор оборвался. Он остался стоять, окаменев, уставившись воспаленными от долгой работы в темноте глазами в чернильное пятно на письменном столе.

«Что же делать? — охваченный отчаянием, спрашивал он себя. — У кого просить помощи? Кому пожаловаться, что Родика мне изменяет?»

Телефонный звонок незнакомки, то, что он услышал от нее, растревожили рану, которую он считал зарубцевавшейся. Кто эта женщина? Как жестоко, должно быть, она страдала, если решилась обратиться за помощью к нему. Однако ему трудно было даже представить, чтобы Родика разрушала чью-то семью.