Неизбежное зло - [59]

А я следил за лицом махараджи, когда третья жена что-то шептала ему на ухо. Он улыбался, глядя на нее. Он, безусловно, ее любил, но гораздо любопытнее то, как махарани смотрела на него. Я не специалист в таких делах, но, кажется, юная женщина тоже его любила.

Сопровождаемые диваном и майором Бхардваджем, махараджа и его третья жена начали медленно обходить гостей, начав с сэра Эрнеста Фитцмориса. Они не успели далеко уйти, как явился лакей. Махараджа выжидательно уставился на него.

— Ужин подан.

* * *

В центре обеденного зала стоял длинный стол красного дерева, под сияющей люстрой и двумя большими вентиляторами-панка, затянутыми зеленой тканью. По столу ездила золотая модель локомотива, повторяющая королевский поезд, на котором мы прибыли из Калькутты. Миниатюрный механизм тянул по серебряным рельсам вагоны, нагруженные бутылками шампанского и прочих напитков.

Лакеи проводили нас к нашим местам. Махараджа занял кресло во главе стола, по левую руку от него сел Кармайкл, а по правую — диван. Рядом с диваном сидели Фитцморис и Энни. Мои надежды, что общение принца Пунита и Энни прекратится во время ужина, продлились ровно столько же, сколько заморозки в Калькутте: я увидел на столе карточку с его именем рядом с ее. Третья махарани села в другом конце стола, напротив махараджи, а я — справа от нее.

Официанты принялись наполнять бокалы и разворачивать салфетки. Махарани Девика отдавала какие-то распоряжения прислуге, а миссис Кармайкл была занята разговором с мужем. Мне не оставалось ничего другого, кроме как игнорировать улыбочки и шутки, которыми обменивались Пунит и Энни на другом конце стола. Это не должно было представлять больших сложностей, учитывая качество «Монтраше» 1907 года, но все равно понадобилось несколько бокалов, прежде чем я начал получать удовольствие от процесса.

Когда же юная махарани обратилась наконец ко мне, наш мимолетный разговор стал единственным светлым пятном за весь вечер.

— Еда вам не по вкусу, капитан? — произнесла она с акцентом, в котором звучало нечто среднее между британской публичной школой и швейцарским пансионом благородных девиц. Она и вправду была очень хороша собой — впрочем, от молодой жены махараджи другого и не ожидаешь. Большие миндалевидные глаза и таинственный флер.

— О, напротив, — ответил я. — Просто я, кажется, потерял аппетит.

Она перехватила мой взгляд в сторону Энни и принца Пунита.

— Ах да, — она изящно тронула салфеткой губы, — могу понять, принимая во внимание обстоятельства.

Меня это поразило. Неужели мои чувства настолько заметны?

— Недостойно развлекаться подобным образом в такое скорбное время, — продолжила она, гневно и неприязненно глядя на принца.

И, как по заказу, до нас донесся голос Пунита:

— Моя дорогая мисс Грант, вы просто обязаны посетить Côte D’Azur[72]. Другого такого места не сыскать. — Он повернулся к Фитцморису: — Кстати, сэр Эрнест, у вас ведь есть яхта, верно? Вы не могли бы одолжить ее мне на несколько недель?

— Разумеется, Ваше Высочество, — отвечал старик. — С удовольствием.

Махарани определенно говорила дело. Моя неприязнь к принцу росла, и хотя, возможно, корни ее крылись в его наглых попытках подбить клинья к Энни, я все же искренне недоумевал: кем надо быть, чтобы планировать средиземноморский круиз всего через несколько часов после того, как ты поджигал погребальный костер своего брата.

* * *

Ужин закончился внезапно, к большому моему облегчению. Махараджа что-то шепнул слуге, тот помог ему медленно подняться на ноги. Он болезненно поморщился, и юная махарани, заметив страдания мужа, вскочила и поспешила к нему. Сдержанно извинившись, княжеская чета покинула зал.

Единственным, кто, кажется, был искренне расстроен таким поворотом дела, оказался Пунит. Он почти сразу же повлек всех оставшихся в гостиную. По отрывистой команде принца лакей завел граммофон, и комнату заполнило протяжное пение Чарлза Харрисона[73], какая-то слащавая ерунда про цветущие яблони.

Мне надо было как следует выпить.

— Рюмочку на ночь? — предложил я Несокрушиму.

Он покачал головой. По правде говоря, он уже принял больше чем достаточно.

— Ну хотя бы посиди со мной, — попросил я.

— Конечно, сэр, — вздохнул он. — Я выпью виски, но только чуть-чуть.

— Вот это по-нашему, — заключил я и двинулся к бару за парочкой двойных. — Итак, что удалось узнать из документов в конторе Голдинга? — спросил я минуту спустя, протягивая ему стакан. Сержант нерешительно взвесил его в руке, прежде чем сделать глоток.

— Он крайне дотошный человек. У него были квитанции на все, начиная с содержания наложниц до платы за обработку алмазов. Чтобы просмотреть все документы, мне потребуется гораздо больше времени, сэр. Я надеялся начать завтра с утра.

— Ты нашел документы, которые он готовил для принца Адира, — доклад об оценке шахт?

— Пока нет… — Он замолчал, задумавшись. — Странно, что я обнаружил множество черновиков — расчеты темпов добычи, геологические изыскания и прочее, но самого отчета нигде не нашлось. Даже набросков.

— Может, он его уничтожил?

Несокрушим отрицательно мотнул головой:

— Этот человек хранил квитанции о жалованье нянькам за последние двенадцать лет. У меня сложилось впечатление, что он никогда ничего не выбрасывает.