Неизбежное зло - [3]

Из тех крупиц, что мне удалось выудить из лорда Таггерта, переговоры касались учреждения некоего органа под названием Палата князей. Может, оно и звучало как название оперы Гилберта и Салливана[8], но Палата князей была новейшей блестящей идеей правительства Его Величества, призванной унять растущее недовольство коренного населения и его притязания на самоуправление. Новую структуру объявили Индийской палатой лордов — якобы влиятельным голосом самой Индии по индийским вопросам. Участвовать в ее работе пригласили всех индийских правителей. Мне виделась в этом несколько извращенная логика. Если отыщется в Индии группа людей, более оторванных от общего настроения народа, чем мы, то это те самые пять сотен никчемных жирных принцев. Более того, если есть здесь представители коренного населения, выступающие на нашей стороне, так это именно они.

— Могу я поинтересоваться вашей позицией? — спросил я.

— Чистой воды очковтирательство, — холодно усмехнулся принц. — Абсолютная чушь и вздор. Сплошная говорильня. И народ скоро раскусит их.

— Полагаете, ничего из этого не выйдет?

— Напротив, — улыбнулся он. — Полагаю, все пройдет как по маслу, к следующему году Палата будет сформирована и вовсю заработает. Разумеется, крупные игроки — Хайдарабад, Гвалияр и им подобные — не присоединятся. Это поставило бы под сомнение миф о них как о настоящих государствах, и будь я проклят, если Самбалпур подпишет это соглашение. Но прочие, всякая мелочь — Куч-Бихар, мелкие раджпуты[9] и северные княжества, — практически умоляют, чтобы их включили в Палату. Все что угодно, лишь бы поднять свой статус. Вот в чем вам, британцам, не отказать, — продолжал он. — Вы точно знаете, как сыграть на нашем тщеславии. Мы уступили вам эту землю в обмен на что? На громкие слова, пафосные титулы и объедки с вашего стола, за которые мы грыземся, как лысые за расческу.

— А остальные восточные княжества? — поинтересовался Несокрушим. — Насколько я понимаю, они признают главенство и мнение Самбалпура по большинству вопросов.

— Это верно. И вполне вероятно, что и на этот раз они последуют за нами, но только потому, что мы финансируем их. Будь у них выбор, думаю, они тоже склонились бы к этой затее.

В дальнем конце сада заиграл военный оркестр, и когда знакомые звуки «Боже, храни Короля» понеслись над лужайкой, князья и свита встали, повернувшись к оркестру. Многие даже подпевали, но не принц, который впервые выглядел несколько менее благостным, чем предполагал его титул.

— Пора трубить отступление, — сказал он. — Вице-король, судя по всему, готовится произнести одну из своих знаменитых торжественных речей, а я вот совершенно не собираюсь тратить такой прекрасный день, выслушивая его… Или вы предпочитаете остаться?

У меня не было возражений. Вице-король обладал харизмой мокрой тряпки. В этом году я уже имел удовольствие пережить одну из его речей на выпускном параде свежеиспеченных офицеров и определенно не горел желанием повторить этот опыт.

— Тогда решено, — заключил принц. — Дожидаемся конца песни и мчимся на волю.

Затихли финальные ноты гимна, гости вернулись к разговорам, а вице-король направился к трибуне, установленной на траве.

— Пора, — воскликнул принц. — Бежим, пока есть возможность.

Он развернулся и двинулся по аллее обратно к зданию, плечом к плечу с Несокрушимом, а я прикрывал тылы. Несколько гражданских в ужасе посмотрели в нашу сторону, когда вице-король произнес первые фразы, но принц обратил на них ровно столько же внимания, сколько слон из поговорки — на шакалов[10].

Он, похоже, отлично ориентировался в лабиринте Правительственного дворца, и, последовательно миновав несколько отрядов лакеев в тюрбанах, открывавших тяжелые двери, мы покинули резиденцию — на этот раз вниз по главной лестнице, устланной красным ковром.

Наше поспешное бегство, кажется, застало свиту принца врасплох. Возникла небольшая суматоха, когда здоровенный мужик в алой тунике и черных шароварах рявкал на прислугу, отдавая команды. Судя по его наряду, манерам и децибелам, извергавшимся из гортани, парня легко можно было принять за полковника шотландских гвардейцев. Если бы не его тюрбан, конечно.

— А, вот ты где, Шикар, — воскликнул принц.

— Ваше Высочество, — отсалютовал мужчина.

— Это полковник Шикар Арора, — обернулся к нам принц. — Мой адъютант.

Полковник был неприступен, как северная стена Канченджанги[11], и выражение лица у него было не менее ледяное. Бронзовая обветренная кожа и поразительные серо-зеленые глаза. Все вместе указывало на человека гор — по крайней мере, с долей афганской крови в жилах. Но самым потрясающим во внешности была растительность на лице, которую он декорировал в стиле древних индийских воинов: борода коротко подстрижена, а напомаженные кончики коротких усиков круто закручены вверх.

— Автомобиль вызван, Ваше Высочество, — отрывисто доложил полковник. — Он вот-вот будет здесь.

— Отлично, — кивнул принц. — Меня мучит дьявольская жажда. Чем скорее мы доберемся до «Гранда», тем лучше.

Подрулил серебристый «роллс-ройс» с открытым верхом, лакей в ливрее бросился вперед и распахнул дверцу. Последовало краткое замешательство. Нас было пятеро, включая шофера, — на одного больше, чем нужно. В нормальных обстоятельствах трое запросто поместились бы на заднем сиденье, а еще двое — впереди, но принц был не из тех, кто привык приспосабливаться к обстоятельствам. И как-никак это была не того класса машина, чтобы втискиваться в нее столь неподобающим образом. Принц сам предложил решение.