Неизбежное зло - [17]

— Есть кое-что, сэр, — сказал я. — В номере убийцы мы нашли обрывок газетной страницы. Со следами ружейного масла. Мы думаем, в эту газету заворачивали револьвер.

— И?

— Думаю, это была посылка, сэр. Некто доставил убийце оружие именно для этого покушения. Обязательно нужно продолжить расследование.

Комиссар вздохнул:

— Этого недостаточно, Сэм. Вице-король хочет, чтобы следствие поскорее закончилось. Если вы не представите конкретных доказательств, тогда — есть у вас зацепки или нет — я буду вынужден закрыть дело.

* * *

Мы молча побрели обратно в мой кабинет.

Зацепки.

Комиссар произнес это слово пренебрежительно — как будто письма и другие указания на наличие заговора можно просто выбросить из головы.

Но я не мог просто так взять и забыть; они засели у меня в голове, как камешек в ботинке. Они преследовали меня так же навязчиво, как алкоголика тоска по выпивке. Потому что мне казалось, что за ними стоит невысказанная правда и, более того, попранная справедливость

А я всегда стремился к справедливости. Всегда, но особенно после войны. Она научила меня только одному: в этом мире очень мало справедливости, и все, что я могу сделать для достижения ее, видимо, хорошо.

— Ладно, — изрек я, усаживаясь на свое место. — Человек хочет конкретных фактов. Значит, предоставим их.

Выдвинув ящик стола, я вытащил папку с обрывком газеты и памфлетом, в котором Несокрушим заподозрил религиозный трактат.

— Мы должны это перевести, — объявил я.

Несокрушим уставился на клочок газеты — сторону с картинкой и английской надписью «НГЕР 99К».

— Можно взглянуть, сэр?

Я протянул ему газету.

— Я знаю, что это! — вдруг воскликнул он, просияв, как француз в винном погребе. — Я ведь был уверен, что видел это раньше.

— И?

— Это реклама швейных машин, сэр. А конкретно, модели «ЗИНГЕР 99К». — И тут же лицо его потускнело. — Не уверен, что это может нас куда-то привести.

— Почему бы и нет… — задумался я.

Нашу беседу прервал стук в дверь. Несокрушим открыл. Перед ним навытяжку стоял наш пеон[26] Рам Лал. Тертый калач лет шестидесяти, седой, небритый, сутулый — такая сутулость приобретается, если всю жизнь сидишь на табуретке в ожидании вестей, которые нужно доставить. Несмотря на долгие годы службы, Рам Лал так и не освоил толком английский, и мои разговоры с ним обычно скатывались в трясину пиджин-бенгали, языка жестов и изрядной доле криков и тыканий пальцем.

— Инспектор капитан сахиб, — отсалютовал он. — Бумашка прибыл. — И пеон вручил мне маленький белый конверт. Ни штемпеля, ни марки. Я вскрыл письмо. Внутри два листка бумаги, на них несколько строчек, написанных синими чернилами. Буквы непонятные, для меня полная тарабарщина, но я знал, где уже видел точно такие же, — на обрывке газеты с рекламой «Зингера».

— Знаешь, что это такое? — передал я листки Несокрушиму.

— Предостережения, которые посылали принцу Адиру? — просиял он. — Может, боги благоволят нам?

— Кто дал тебе это? — спросил я пеона.

— Кии?[27]

— У меня нет на это времени, — вздохнул я. — Несокрушим, спроси его на бенгали.

— Ке томаке еита дило?[28]

— Дежурный сержант.

— Ступай поговори с дежурным сержантом, — велел я Несокрушиму. — Выясни, кто это принес.

Сержант, кивнув, двинулся к дверям, пеон засеменил следом.

Некоторое время я рассматривал клочок с рекламой швейной машины, затем снял трубку телефона. Сделал несколько звонков, чтобы получить нужный мне номер, но у меня было предчувствие: немножко везения, обрывок газеты вкупе с присланными листками, которые, как я подозревал, были письмами, полученными принцем накануне гибели, — и, возможно, этого будет достаточно, чтобы убедить комиссара не закрывать дело.

* * *

Несокрушим вернулся через десять минут в сопровождении констебля из местных — парня с копной черных волос и щетинистыми усами.

— Это не дежурный сержант, — заметил я.

— Нет, сэр. От дежурного сержанта было мало толку. Письмо доставил какой-то оборванец, которому, наверное, заплатили несколько анна[29] за услугу. Это констебль Бисуол, он из Бхубанесвара. Думаю, он может помочь нам перевести письма, сэр.

— Отлично. — И я протянул конверт констеблю. Он вытащил листочки, быстро прочел, кивнул.

— Ория, — сказал он.

— Язык Ориссы, — пояснил Несокрушим. — На нем говорит большинство населения Самбалпура.

— Большинство населения?

— Простой народ. Как и утверждал полковник Арора, при королевском дворе на нем не говорят.

— Вы можете это перевести? — обратился я к констеблю.

— Да, сэр, — улыбнулся он. — В обоих письмах одно и то же: «Ваша жизнь в опасности, уезжайте из Самбалпура до двадцать седьмого дня Ашада».

— Когда это?

— Вчера, — ответил Несокрушим.

* * *

Я сидел в кабинете один, когда зазвонил телефон. Этого звонка я ждал — на том конце провода дама по имени мисс Кавендиш из калькуттского офиса компании «Швейные машины Зингера». Поблагодарив за то, что она перезвонила, я спросил:

— Не могли бы вы сказать, в каких газетах, выходящих на языке Ориссы, вы недавно размещали рекламу?

— Это чрезвычайно сложный вопрос, капитан Уиндем, — солидно и чопорно ответствовала она. Даже по телефону можно было учуять запах ее пудры. — Мне нужно связаться с нашим представителем в Каттаке. Могу я перезвонить вам позже?