Неизбежное зло - [16]

— Вы с ума сошли? Да тут ущерба больше чем на двести рупий. Гляньте на дверь… А мебель! И с чего это вы жгли костер в моем ведре?

— Это дело рук вашего постояльца, — сказал я.

— А где же он сам?

— Можно сказать, съехал пораньше.

— Кто-то должен заплатить за все это, — решительно заявила хозяйка, обводя рукой место побоища.

— Вот что я вам скажу, миссис Миттер, — примирительно проговорил я. — Давайте так: вы помогаете нам опознать этого человека, а я попробую устроить, чтобы ваши требования компенсации были удовлетворены.

— Вы хотите знать его имя?

— Для начала.

— Оно записано в книге регистраций. Он записался, когда заселялся. Сейчас принесу. — Еще раз напоследок окинув отчаянным взглядом комнату, она спустилась в лобби.

Я вышел на балкон, закурил. Внизу двое полицейских санитаров переносили в карету «скорой помощи» тело убийцы, накрытое белой простыней. Несокрушим встал рядом со мной.

— Я хочу, чтобы установили личность этого человека, — сказал я. — Имя, которое записано в книге регистраций, наверняка фальшивое. Но все же проверь.

— Есть, сэр.

— И отправь криминалистов в морг, снять его отпечатки.

Если верить Несокрушиму, именно в Калькутте родилась современная наука исследования отпечатков пальцев. Он утверждал, что совершили это открытие два бенгальца — один индуист, второй мусульманин. Разумеется, изобретенная ими система классификации носила имя их начальника Эдварда Генри. Босс сделал карьеру, получив рыцарский титул и место комиссара Скотланд-Ярда. А что стало с его подчиненными, мне было неизвестно.

Миссис Миттер вернулась с громадным тяжеленным гроссбухом. Нацепив очки, принялась листать страницы.

— Ха, еи-тхо[25], — вскинула она взгляд. — Вот. — И передала мне книгу, указывая пальцем нацарапанное чернилами имя. Бала Бхадра.

— Это бенгальское имя? — спросил я.

Она в ответ насмешливо фыркнула:

— А спросите у своего приятеля.

Я повернулся к Несокрушиму.

Он покачал головой.

— Балабхадра — брат Божественного Джаганната.

Семь

— То есть вы позволили ему застрелиться?

Час спустя мы вновь были в кабинете лорда Таггерта. И все усилия по выслеживанию убийцы нисколько не реабилитировали нас в глазах комиссара.

— Довольно трудно было остановить его, сэр, — ответил я, — учитывая, что у него в руках был заряженный револьвер.

На самом деле я был рад, что он выстрелил в себя, а не в меня.

— Вы уверены, что это тот самый человек, который убил наследного принца?

— Да, сэр. Его оружие проверяют сейчас. В течение двадцати четырех часов мы точно будем знать, из этого ли револьвера произведен роковой выстрел.

Комиссар помолчал, обдумывая мои слова.

— И нет никаких оснований предполагать более широкий политический контекст?

— Мы не имеем возможности узнать, было ли это нападение разгневанного фанатика-одиночки или начало чего-либо более серьезного, сэр.

Таггерт снял очки, устало потер переносицу.

— Есть идеи, джентльмены?

Я ждал этого вопроса, что никак не помогало найти ответ. Идеи у меня имелись, но не более чем предположения, допущения и смутные догадки — и ничего сколько-нибудь убедительного. В то время как лорд Таггерт желал слышать ответы, и моя работа состояла в том, чтобы их предоставить.

— У нас есть несколько предположений, сэр, но ничего конкретного.

— Ну рассказывайте.

— Во-первых, и на данной стадии расследования это самая вероятная версия, — убийца был религиозным фанатиком, имевшим зуб на наследного принца. Проблема в том, что мы не знаем причины преступления.

— А кто может знать, что в головах у религиозных фанатиков? — фыркнул Таггерт. — Потому их и называют фанатиками. Кроме того, сам факт, что он застрелился, отчасти предполагает, что у него точно не все были дома, Сэм.

Несокрушим деликатно кашлянул.

— Хотите что-то добавить, сержант? — обернулся к нему Таггерт.

— С вашего позволения, сэр, есть некоторые… проблемы с этой теорией.

— Например?

— Несколько фактов, сэр. Когда его загнали в угол, убийца, перед тем как попытаться бежать, сжег в мусорном ведре какие-то документы. Вероятно, уничтожал улики. Их уничтожение предшествовало попытке бегства, что предполагает наличие тайной организации.

Таггерт задумался.

— Вы спасли документы?

— Нет, сэр. К тому моменту, как мы появились в комнате, они уже обратились в пепел.

— Итак, на данном этапе ваша теория есть чистый домысел?

— Да, сэр.

— Есть еще письма, сэр, — добавил я. — Те самые, которые принц хотел нам показать.

— Вы сумели их заполучить? — оживился комиссар.

— К несчастью, нет, сэр. Мы обратились к дивану и адъютанту принца. Даве заявил, что ничего об этом не знает. Адъютант подтвердил, что принц показывал ему письма еще в Самбалпуре, но они были написаны на неизвестном ему языке. Мы попросили разрешения обыскать покои принца, но Даве отказал нам в этом. Он был неумолим: апартаменты в отеле — суверенная территория Самбалпура.

— То есть писем у вас тоже нет, — проворчал комиссар. — Вице-король чрезвычайно обеспокоен всей этой историей. Ничто не должно поставить под угрозу срыва идущие нынче переговоры. Учитывая деликатность вопроса, вы должны представить нечто большее, чем корзину, полную пепла, если мне придется просить не закрывать дело.