Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [55]

Укрощенной львице оставить львенышей,

Дважды десять месяцев

Вас я вспаивал от ее сосцов.

63 Но как в некоторый день

Довелось мне покинуть обиталище,

Вдруг нагрянула орава арабов

(Может быть, и вам оно памятно)

И тебя, Марфиза, схватила в беге,

А тебя, быстрейшего, не могла настичь.

О тебе, Марфиза, в тоске,

Стал Руджьеру я пестуном из пестунов:

64 Сам и ведаешь,[231]

Сколько блюл тебя Атлант, пока жил.

Но предначертано было в недвижных звездах

Пасть тебе изменою меж крещеных;

Чтобы свесть тебя с недоброй стези,

Я трудился держать тебя поодаль,

Но не пересилив твою

Волю, изнемог и умер в горести.

65 В предконечный же

Час, провидя здесь твой с Марфизой бой,

Повелел я адским моим пособникам

Здесь сложить гробницу из тяжких глыб,

А к Харону воззвал кричащим голосом:

«Как умру,

Да пребудет дух мой под сею сенью,

Пока здесь не спрянутся Руджьер с сестрой!»

66 Много дней

Вас я ждал и дождался в должной роще;

Посему не омрачай подозрением,

Брадаманта, твоей любви!

Но приспел мой час

Из-под света сойти в селенья теней».

Смолк, —

И дивятся Марфиза, Руджьер и дочь Амонова.

Они узнают друг друга

67 С превеликою отрадою

Признает Руджьер сестру, она — брата;

Обнялись

Без обиды Руджьеровой влюбленной

И пошли припоминать оны дни:

«Я сказал», «я была», «я делал», —

И уже никакого в них сомнения,

Что поведал им дух святую правду.

68 Открывает Руджьер сестре,

Столь тверда в его сердце Брадаманта,

Повествует страстную повесть,

Сколь он ей обязан всем во всем,

Достигает, чтоб недавняя распря

Обратилась в великую любовь

И чтоб ныне обе

Обнялись в полюбовном примирении.

69 Начинает Марфиза свой расспрос:

Кто отец их, из какого он рода,

Кем убит,

Как убит, в поединке или в сече,

И на ком вина, что несчастная

В злое море была брошена мать?

Что она и слышала в малолетстве,

То забылось, едва оставя след.

Руджьер рассказывает об их отце и матери

70 Отвечает Руджьер: их древний род — [232]

От троянского Гекторова корня,

Ибо Гекторов сын Астианакт

Ускользнул из тенет и рук Улисса,

Подменившись сверстным дитятею, —

И покинув Трою,

Долго странствовал в пучинах, пока

Не пришел владеть Мессиной в Сицилии.

71 А потомки его простерли власть

Через Сциллу и Харибду по всем Калабрам

И, не раз сменив сынами отцов,

Утвердились даже в Марсовом городе,

Где от них над Римом и миром

Не единый был царь и государь

От старинных Константа и Константина

До Пипинова до Карла Великого.

72 Между ними — Старший Руджьер,[233]

Гамбарон, Бовон, Рамбальд, и последний —

Тот Руджьер Второй, от которого,

Как нам молвлено, понесла наша мать.

Полон свет

Славных сказов о родительских подвигах, —

И Руджьер повел повесть, как король

Аголант явился в сию их землю

73 С сыновьями Альмонтом и Трояном

И с воительницею дочерью,

Многих рыцарей выбившей из седла;

И как стала в ней такая любовь к Руджьеру,

Что она пошла супротив отца,

И крестилась, и повенчалась с милым,

Но Руджьеров изменник брат Бельтрам

Воспылал к невестке нечистой страстьк)

74 И в надежде ее достичь

Предал братьев, и отца, и отечество

На великие им муки из мук,

Отворил ворота Регия недругам,

И тогда-то

Аголант и злые его сыны

Галациеллу на шестом ее месяце

Без весла пустили в зимние бури.

Марфиза зовет его отомстить за отца Аграманту

75 С ясным взором[234]

Братнюю Марфиза внимала речь

И гордилась проистечь из истоков,

Из которых столько великих рек:

Она ведала,

Что отселе и Монгран и Клермонт,

Две породы, сияющие в веках,

Чьим мужам — ни подобья, ни сравненья.

76 Но когда договорил ее брат,

Как отец Аграмантов, дед и дядя

Вероломно умертвили Руджьера

И злой участи предали их мать, —

Не желая она более слушать,

Перебила его и крикнула: «Брат!

Милуй тебя Бог,

Но неправ ты, не отмстив за родителя!

77 Если не достичь

До Альмонта и Трояна, покойников, —

Кровь на их сынах:

Ты в живых, но как в живых Аграмант?

Вот пятно, которого не омыть:

После столькой тебе обиды

Ты не только не умертвил короля,

Но живешь и служишь его знаменам?

78 Присягаю пред истинным Христом

(Будь мне истинным богом бог отеческий!),

Что не совлекусь моих лат

Прежде мести за мать и за родителя.

Горе мне,

Ежели увижу тебя меж войск

Аграмантовых или иного мавра

Не на их отмстительную погибель!»

79 О как вскинула чело, как возрадовалась

На сии слова славная Брадаманта!

Побуждает Руджьера и бодрит

Повестись по Марфизину увещанью

И предстать и назвать себя пред Карлом,

Ибо Карл о родителе-Руджьере

Столь ревнует честью, хвалой и славою,

Что поселе не знает ему равных.

Но Руджьер вынужден помедлить

80 Отвечает Руджьер непрекословно,

Что и впрямь изначален этот долг,

Но затем промедлен платеж,

Что не сразу он узнал то, что знает;

Ныне же,

Прияв рыцарский меч из Аграмантовых рук,

Худо бы он и вероломно бы

Встал бы смертью на своего старейшего.

81 Но уже он обещал Брадаманте,

Обещает вновь и сестре,

Что не минет он ни малого случая

Небесчестно уйти от короля,

А что он досель не ушел,

В том вина не его, а Мандрикардова,

Ибо бившись с тартарийским царем,

Каков вышел он победен — всеведомо.

82 А тем паче ведомо ей,

Повседневно бывшей у его ложа.

На такой в ответ на ответ

Не молчали и знатные две воительницы;

И порешено

Воротиться Руджьеру под стяг старейшего,

Но лишь до причины

С должным правом отъехать в Карлов стан.

83 «Не страшись о нем, а положись