Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [54]

И дает Руджьеру зовущий знак.

А поодаль от битвенного поприща

Там была долина, а в ней —

Малая поляна, а в средине —

Купа кипарисов, все как один.

42 А под теми кипарисами белокаменная

Новозданная взносилась гробница;

Кто в ней спал —

Любознатель прочел бы в краткой надписи;

Но не до письмен

Приспешающей было Брадаманте,

А за нею горячил коня Руджьер,

Достигая им дубравы и девы.

Марфиза вновь схватывается с Брадамантой,

43 Но воротимся

И к Марфизе, которая той порой,

Вновь воспрянув в седло, искала счесться

С той, от коей трижды сшиблена в прах.

И увидев, что взяла она вкось,

А за ней — Руджьер,

Не подумала, что виною любовь,

А что им охота сравнять обиды.

44 Тотчас шпоры в скакуна, и вперед,

Чтоб доспеть до рощи не позже первых.

Какова докука двоим от третьей, —

Кто любил, тот поймет и без меня.

А еще того Брадаманте досаднее,

Что пред ней виновница ее зла:

Из ума нейдет,

Будто движет Марфизою любовь

Руджьерова.

45 Снова ей Руджьер вероломен:

«Вероломный! — она кричит, —

Или мало, что твое вероломство

Бьет мне в слух, а желаешь, чтоб и в глаз?

Вижу: хочешь ты прогнать меня прочь!

Будь по-твоему, по бесчестно-гнусному:

Я умру, но я добьюсь,

Чтоб со мной умерла моя губительница!»

46 Изострясь злее злой змеи,

Устремляется она на Марфизу

И копьем улучает в щит,

И Марфиза рушится навзничь,

До полшлема врывшись челом в песок.

Не в расплохе,

А рвалась она в сечу всею силою,

Но вотще: пала в землю головой.

47 Дочь Амонова, положив

Умереть или умертвить врагиню,

Опаляет душу единой думою —

Не копьем ее свергнуть вновь и вновь,

А от плеч отринуть голову,

По полшлема воткнутую в песок.

Золотое копье отброшено,

Меч в ладони, и спрыгивает с коня,

48 Но поздно:

Уж Марфиза — против, и так уж зла,

Коль и дважды, как единожды,

Из седла она выметнулась в прах,

Что Руджьеру

Не разнять их ни мольбами, ни криками:

Обе обуянные

Рвутся в битву, голову очертя.

49 Не успели и выхватить мечи,

Как уже от бешенства

Сшиблись бронь о бронь —

Только им и биться, что рукопашно.

Два булата,

Бесполезные, вон из рук;

Ищут новых ударов, а Руджьер

Тщетно просит их и молит разняться.

а потом — с разнимающим Руджьером

50 А как видит он, что просьбы — тщета,

Приступает силою,

У обеих рвет кинжалы из рук

И швыряет под взножье кипариса,

К обезвреженным

Вновь взывает слезно и угрозно, —

Все напрасно! без мечей и ножей

Бьются дамы вручную и вножную.

51 А Руджьеру неймется: то одну,

То другую, то за пясть, то за локоть

Тянет прочь; пока

Небывало не вспылила Марфиза.

Ее нраву все нипочем,

Ни Руджьерово даже дружество —

Оторвавшись от соперницы,

Она хвать за меч и прямо к нему:

52 «Ты невежа и грубьян,

Коль мешаешь, мешаясь, чужому делу;

Только это тебе не в прок,

Ибо станет меня и на вас обоих!»

Кроткими словами

Руджьер ищет ее унять; но она

Так неистова,

Что о чем ей ни тверди — все впустую.

53 Разъярясь и он,

Обнажает меч, —

Ах, нигде, никогда и никому,

Ни в старинном Риме, ни в давних греках

Не виделось зрелища

Столь отрадного, ладного, ненаглядного,

Сколько это — ревнительнице Брадаманте,

Ибо в нем ее терзаньям — конец.

54 Подымает с земли свой меч,

Отошла и смотрит,

И Руджьер ей зрится, как бранный бог,

Во всесильстве своем и всеискусстве;

А коли он — Марс,

То Марфиза — исторгшаяся фурия.

Но отважный молодец до поры

Биться бьется, да бьется в четверть силы:

55 Ему ведом его клинок,

Столько крат испытанный:

Где он тронет,

Там пред ним все заклятья — как ничто.

Оттого Руджьер и метится

Не колоть, не сечь, а биться вплашмь.

Долго блюлся,

Но на всякое терпение есть конец:

56 Грянула Марфиза,

Грозя голову разом пополам;

Руджьер вскинул над головою щит,

Пал удар в того белого орла,

Только чары уберегли металл,

Но рука не устояла не дрогнуть;

А не будь сии щит и латы — Гекторовы,

То не сносить бы ему руки,

57 То и быть бы ему взрублену надвое,

Как уметила лютая Марфиза.

Едва движучи левою рукою,

Едва в силах держать орлиный щит,

Забывает Руджьер всякую жаль,

Очи его пышут, как светочи,

Он кружит острие во весь размах —

Берегись, Марфиза, коли заденешься!

Атлант из гробницы открывает, что Руджьер и Марфиза — брат и сестра

58 Я не знаю, как такое случилось:

Такова кругом густа была роща,

Что клинок вразился в кипарисный ствол,

Вошел в древо и на пядь и на две —

И тогда-то

Холм и дол сотряслись великим трясом,

И взгремел из той дубравной гробницы

Голос громче человечьего голоса:

59 «Да престанет, — грянуло, — брань,

Ибо нечестиво и неправедно,

Если брат сестру

Или если сестра повергнет брата!

Ты, о мой Руджьер, ты, о моя Марфиза,

Верьте вещему слову:

От единой вы утробы, от единого

Сева, и в единый родились час.

60 Ваш зачатель — Руджьер Второй,[229]

А родительница — Галациелла,

Чьи два брата

Умертвили злосчастного отца,

А сестру свою, хоть и несшую во чреве

Вас, двух отпрысков от их же корней,

На захлестывающую смерть

Попустили в море на утлой лодке.

61 Но судьбина,[230]

До рожденья вас назначивши к славным подвигам,

Безопасно привеяла ваш челнок

Через Сирт к неживому берегу,

Где, явивши вас на свет,

Отошла избранница в кущи райские,

А по воле Бога и рока

Я случился в этот час подле вас.

62 Погребением почтив вашу мать,

Сколь могло быть почету в той пустыне,

Я окутал вас бережным плащом

И унес в мои Каренские горы,

Где и повелев