Негаснущий свет любви - [9]

Тут дверь гостиной распахнулась, и вошел хозяин. Маллино отпустил руку Алисии и медленно отошел от нее, а трактирщик, глядя на них, многозначительно ухмыльнулся.

— Дорогу на Оттери размыло, — сообщил он, — так что карета из поместья сюда не доедет. — Он посмотрел в окно на темное небо и злорадно заметил: — Льет как из ведра. — Затем перевел взгляд на Джеймса Маллино и Алисию. — Полагаю, вам понадобится комната на ночь, сэр!

— Пожалуйста, приготовьте две комнаты, — торопливо произнесла Алисия, отвернувшись, чтобы не видеть гнусной ухмылки хозяина. По ее телу пробежала дрожь, а к горлу подступила тошнота.

В запястье травмированной руки пульсировала боль, и Алисия зажала кисть ладонью. Но это было ничто по сравнению с душевной болью. Зачем они начали осыпать друг друга оскорблениями, едва встретившись? К тому же она буквально упала ему на руки, словно женщина легкого поведения. А теперь они вынуждены оставаться в обществе друг друга!

Что касается Джеймса Маллино, то он снова выглядел отстраненно-равнодушным.

— Принесите мне, пожалуйста, бинты, — тихо сказал он хозяину, который очень удивился этой просьбе. — Надеюсь, у вас они найдутся?

— Есть повязки для лошадей, — ответил тот. — Подойдут, ваша светлость?

— Подойдут, — подавив улыбку, ответил Маллино и заметил настороженный взгляд Алисии. — У вас повреждена кисть, и лучше до прихода врача ее перевязать.

От этих слов Алисии стало только хуже. Ей казалось, что он скорее сорвет с нее одежду, чем проявит неожиданную заботу. Неужели этот страшный сон никогда не кончится?

Джеймс Маллино с загадочным видом стоял у камина и молча наблюдал за ней. Чтобы нарушить гнетущую тишину, Алисия сказала:

— Благодарю за внимание, но руку мне может перевязать и хозяйка.

Маллино насмешливо поднял бровь.

— Я не заметил присутствия хозяйки. К тому же не уверен, что она сумеет это сделать. Но если моя помощь вам настолько отвратительна, продолжайте страдать. Выбор за вами!

Алисию бросило в жар.

— Я не имела в виду… Я не говорила… Я благодарна вам за заботу, но… — путаясь в словах, пробормотала она.

— Хозяин возвращается, — предупредил ее Маллино. — Решайте! Что победит — здравый смысл или гордыня?

Алисия неохотно уступила. Чувствуя себя неловкой школьницей, она села и протянула ему руку. Кисть начала опухать, и на ней проступили синяки. Маллино осторожно ощупал руку. Алисия не удержалась и охнула от боли.

— Полагаю, что рука не сломана, — заключил он, — но сильно растянута. Потерпите немного, пока я ее перевяжу, и вам станет легче.

Длинные загорелые пальцы умело бинтовали кисть. К своему ужасу, Алисия вдруг почувствовала, что задыхается от слез. Она посмотрела на его склоненную голову: он стоял на коленях у кресла, неяркий теплый свет свечей падал на его волосы, они казались черными как вороново крыло, а тени от ресниц ложились на полщеки. У Алисии сжалось сердце, и мучительная тоска, которая таилась в глубине души, вдруг нахлынула на нее. Ей хотелось броситься ему в объятия и выплакать всю ту боль, которая в течение семи лет не отпускала ее.

Алисия закусила губу, чтобы удержаться от слез, и повыше задрала рукав. При этом тонкий браслет, сплетенный из серебряных и золотых ажурных цепочек, соскользнул вниз по руке. Взгляд Маллино упал на блестящее украшение. Он замер и уставился на него, затем с удивлением, словно не веря своим глазам, посмотрел на Алисию. Этот браслет он подарил ей в день помолвки, и она до сих пор его носит!

Все пережитые за день несчастья волной нахлынули на Алисию. Она с рыданием вырвала наполовину перевязанную руку из ладоней маркиза и выбежала из комнаты.

Этой ночью Алисия не сомкнула глаз. Спальня, куда ее поместили, оказалась холодной и сырой, окна выходили на север, стены сотрясались от порывов ветра.

Алисия сжалась в комочек под влажным покрывалом и горько заплакала. Сердце разрывалось от боли, но слезы не могут литься вечно, и рыдания наконец стихли. Измученная и опустошенная, Алисия оглядела мрачную комнату. Ее трясло от ледяного холода, но и думать нечего о том, чтобы пешком добраться до поместья Оттери.

Она встала, зажгла свечу, умылась несвежей водой из кувшина и посмотрела на себя в испещренное пятнами зеркало. Алисия не отличалась тщеславием — мисс Френшем удалось внушить ей мысль о том, что главное в человеке не внешность, а характер, — однако, увидев свои покрасневшие глаза и мертвенно-бледное лицо, она вздрогнула, задула свечу и снова улеглась на кровать. Вскоре она задремала.

Сколько длился ее сон, Алисия не знала. Она проснулась от стука в дверь и спросила, кто там. Дверь открылась, вошла худосочная женщина с подносом и, с грохотом, поставив его на комод, недовольно пробурчала:

— Господин, что внизу, велел отнести вам это, мисс. Он говорит, что вы, небось, хотите есть, но не пожелаете спускаться вниз. Вот, я оставила все здесь.

Кинув на Алисию пренебрежительный взгляд, смешанный с любопытством, она удалилась.

Алисия переставила поднос на маленький столик и с сомнением стала разглядывать его содержимое. Однако холодный пирог с дичью оказался вполне съедобным, а вино взбодрило ее. Закончив есть, Алисия стала думать, чем заняться дальше. Голова болела, и совершенно не хотелось что-либо предпринимать. Спускаться вниз к Джеймсу Маллино было страшно. Конечно, он поступил великодушно, позаботившись о том, чтобы она поела, но Алисия была не в состоянии коротать с ним вечер за игрой в карты. Алисия устала, в голове шумело от выпитого вина, а рука, которую она неумело перевязала сама, очень болела. Запахнув поплотнее плащ, она снова улеглась под потертое одеяло и сразу заснула. Ей приснился много раз снившийся сон.