Негасимое пламя - [12]
Хмурым вечером, около девяти, я поднялся на ноги и осторожно двинулся в свою свежеокрашенную каюту. Там торчал Веббер — притворялся, что поправляет покрывало, а на самом деле ждал денег, между прочим, за свои прямые обязанности.
— Спасибо, Веббер. Что ж, больше ничего не нужно.
К моему удивлению, он не ушел.
— Вот, значит, где он с собой покончил. Оно и понятно.
— Что вы имеете в виду?
— После первой смерти местечко вошло во вкус, ну и схапало парня, как только сообразило, что у него на уме…
— Да о чем это вы?!
— О Виллере. Мы его звали Джосс. Ну, между нами.
— Подите вон!
— Их же не остановишь, как только они себе это в голову вобьют, так ведь? Этот все твердил, что наконец-то сможет отдохнуть. Чудной он был, Джосс. Сдается, он господам прислуживал, прежде чем на флоте оказался. Он намекал, что состоял на службе у людей ученых, пока не скатился до нашей работы.
— Мне он ничего подобного не рассказывал! А теперь…
— Говорил, что всегда есть где укрыться, если что. «Последний приют, Веббер, он постоянно при нас. Если станет совсем худо, можно юркнуть в него, свернуться там, спрятаться ото всех и заснуть. Он всегда под рукой. И лично я тонуть больше не согласен, хватит с меня».
— Боже милосердный! Он что-то такое говорил однажды, когда…
— А спросите — почему тут? Да потому что каюта его засосала. Вещая она, вот что я вам скажу.
— Убирайтесь, Веббер!
— Иду, иду, сэр. Я бы и так тут не остался — особенно ночью, даже если б мне заплатили, хоть вы, похоже, и не собираетесь.
Веббер помедлил, выжидающе глядя на меня, но я ничего ему не дал, и он ушел. Как только он закрыл дверь, мне стало еще хуже. Я добрался до шкафута и выглянул за борт. Волны выстроились в ряды — такие ровные, словно ими кто-то командовал. Восковой свет луны ложился на гребни, превращая их в стальные полосы.
(5)
— Мистер Тальбот, сэр!
В одной руке Филлипс держал свечи, в другой — зажженный фонарь.
— Входите, Филлипс.
— Оставить свечи, сэр?
— Да… нет! Не сейчас. Послушайте, Филлипс, ну их, эти свечи. Оставьте мне фонарь.
— Не могу я этого сделать, мистер Тальбот, сэр! Понимаете, пассажирам не позволено жечь фонари, только свечи, потому что…
— Потому что, если свеча упадет, она погаснет сама? Да, я знаю. А вы знаете меня, верно? Погодите-ка… Сейчас… Вот — я покупаю у вас этот фонарь. Буду хранить его, как память о путешествии.
Обыкновенно невыразительное, как деревяшка, лицо Филлипса озарилось пониманием.
— Да, сэр.
— Повесьте вон туда, на крюк. И прикрутите фитиль.
Как известно, корабль никогда не спит. Вахта бодрствует, трудится под недреманным оком вахтенного начальника и рассыльного. Я облачился в плащ и поднялся на залитые лунным светом шканцы. Лейтенант Бене стоял, перегнувшись через поручень.
— Идите сюда, мистер Тальбот! Как вам ветер? Неплохо он гонит нас вперед, заметили?
— Мне интересней, как этот ветер нравится нашей посудине.
— Воды набираем побольше, но этого следовало ожидать. Кстати, я и о воде подумал. Надо бы смастерить что-то вроде ветряного двигателя, чтобы удобней было вычерпывать.
— О нет! Опять вы за свое! Меня страшат ваши новые изобретения! Трал, уголь, раскаленное железо — пожалейте нас, мистер Бене! Мы очень ценный груз!
Бене сорвал с головы зюйдвестку и раскинул руки в стороны.
— Оглядитесь кругом, мистер Тальбот! Разве не чудесно? Лунный свет на беспокойной воде, серебристые облачка, невыразимая высь над головой и сверкающие в ней бриллианты! Где ваши чувства, где романтика? Разве опасность, которой мы подвергаемся, страх, что мы испытываем, не придают всему ощущение необыкновенной остроты?
— В таком случае позволю себе спросить: а где же ваша романтичность? Где стихи? Не так давно вы буквально душили меня виршами!
— Вы суровый критик. Что ж, взгляните на все с практической стороны. Лунный свет означает, что перед рассветом небо будет чистым — удастся сверить путь по звездам.
— Мне казалось, у нас проблемы с навигацией — неисправные хронометры или что-то в этом роде.
— А вы придира, сэр. По крайней мере мы сможем определить широту, что означает половину успеха, хотя, конечно, и не весь.
— Кто это тут? Неужто мистер Виллис? Надеюсь, вы уже поправились, юноша? Мистер Бене, не может ли мистер Виллис помочь вам с навигацией?
— Вы все шутите! Но прошу меня простить: я поглощен сочинительством «Оды к Природе» — тема столь глубокая и обширная, что ее никак нельзя ни описать до конца, ни обойти вниманием.
— Пишите, пишите — все лучше, чем топить нас ни за что ни про что.
— Это вы о мачте? Починку начнем, как только получим достаточно угля, и море чуть успокоится.
С этими словами странный молодой человек откинул с лица локоны и возвестил:
— «Душа Природы…»
— Вы ничего не перепутали, мистер Бене? В последний раз — или в предпоследний? — это была душа Женщины. Что-то вы мудрите.
Мистер Бене не снизошел до ответа.
— «Душа Природы — холод, зной, тепло. И прочность…»
— Нет, нет, мистер Бене! Я недостойный слушатель, равно как и мистер Виллис. Разрешите мне его у вас похитить. Он, во всяком случае, говорит прозой.
— Забирайте и делайте с ним, что хотите. Только уговор: верните мне останки. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.
«Повелитель мух». Подлинный шедевр мировой литературы. Странная, страшная и бесконечно притягательная книга. Книга, которую трудно читать – и от которой невозможно оторваться.История благовоспитанных мальчиков, внезапно оказавшихся на необитаемом острове.Философская притча о том, что может произойти с людьми, забывшими о любви и милосердии. Гротескная антиутопия, роман-предупреждение и, конечно, напоминание о хрупкости мира, в котором живем мы все.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии – жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.Фантазер Эдмунд – не участник, а лишь сторонний наблюдатель историй, разыгрывающихся у него на глазах.
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял вызов своего Бога» и вступил с ним в соперничество. «Таков обычный человек: мучимый и мучающий других, ведущий в одиночку мужественную битву против Бога».
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Сборник "Сила сильных" продолжает серию "На заре времен", задуманную как своеобразная антология произведений о далеком прошлом человечества.В очередной том вошли произведения классиков мировой литературы Джека Лондона "До Адама" и "Сила сильных", Герберта Уэллса "Это было в каменном веке", Уильяма Голдинга "Наследники", а также научно-художественная книга замечательного чешского ученого и популяризатора Йожефа Аугусты "Великие открытия"Содержание:Джек Лондон — До Адама (пер. Н. Банникова)Джек Лондон — Сила сильных (пер.
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы. «Морская» трилогия Голдинга. Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым — и существующим. Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии — жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.
Одно из самых совершенных произведений английской литературы. «Морская» трилогия Голдинга. Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым — и существующим. Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторванному от жизни, предстоит увидеть жизнь во всем ее многообразии — жизнь захватывающую и пугающую, грубую и колоритную.
О чем бы ни писал Маркес, он пишет, в сущности, о любви. О любви — и «Сто лет одиночества», и «Вспоминая моих несчастных шлюшек», и, разумеется, «О любви и прочих бесах»…Юную маркизу Марию сочли одержимой бесами и заточили в монастырь. Спасать ее душу взялся молодой священник Каэтано.Родные девушки и благочестивые монахини забыли старинную испанскую пословицу: «Коли огонь к пороху подносят, добра не жди».И что дальше?Любовь! Страсть!А бесов любви и страсти, как известно, не изгнать ни постом, ни молитвой, ни даже пламенем костра…