Нефть в наших жилах - [24]
Именно с подпевания в барах началось для Тати погружение в хармандонский язык, постепенно она стала нуждаться в том, чтобы каждый день узнавать что-то новое, ей доставляло удовольствие участвовать в создании этой всеобщей прекрасной музыки речи — и она говорила, где только могла, на ресепшен отеля, в магазинах, на пляже — говорила пока неуклюже, с акцентом, но собеседники всегда встречали её инициативу радостно, их умиляли звуки родного языка в устах очаровательной иностранки…
До свободного владения ей было, конечно, ещё далеко, но с бытовыми диалогами она вполне справлялась. Молодые отцы с колясками прошли мимо неё во второй раз: они теперь удалялись по аллее в другую сторону. Тати успела насладиться тем, что вычленила из их беседы несколько знакомых словечек. Тема младенцев за время первого прогона колясок по маршруту иссякла и сменилась более животрепещущей темой акций, которые активно продавали и покупали жёны этих очаровательных заботливых папаш. Их разноцветные головные накидки с длинными полотнищами, спадающими на спины, морщил легкий ветерок, долетавший с океана. Все гуляющие отцы были в широких шароварах и в просторных рубахах с рукавами. У одного из них накидка почти касалась земли, она была расшита мельчайшим сверкающим бисером — точно обрызгана мелкой росой… Переднее полотнище было короче — накидка запахивалась на груди и застегивалась на плече несколькими мелкими пуговками. Вставка из нежнейшего кружева закрывала нижнюю половину лица, голову материя обматывала наподобие косынки.
Тати спрашивала у Дарины, почему только знатные юноши в Хармандоне носят накидки, является ли ношение их признаком принадлежности к высшему сословью или чем-то в таком роде…
«Да бедняки просто не иметь средств купить ткань! Можно, конечно, и мешок из-под соломы надеть. (Дарина показала на себе, сделала несколько движений руками вокруг головы) Но это ж только кожу с лица драть! (Рассмеялась.) Кроме того, скажи, в такой шикарный накидка разве удобно делать какой-нибудь тяжелый черный работа?»
Тати прохаживалась взад-вперед по аллее. Торговец мороженым обмахивался веером. Наряд на нём был попроще, чем на отцах с колясками, из хлопка, а не из шелка, без вышивок, пайеток и бисера.
Над урной неподалеку суетилась плохо одетая девочка лет шести: сначала она извлекла оттуда пластиковый стаканчик и допила его содержимое, затем что-то бросила в урну и убежала. Несколько минут спустя Тати заметила, что урна дымится.
«Что за бесовщина…» — подумала она, — направляясь к мороженщику за объяснениями.
— Извините, — произнесла она медленно, смакуя хармандонское слово, — вы разве не видите, что это ребенок злонамеренно поджигает мусор? Почему его не прогоняют? Здесь хоть кто-нибудь следит за порядком?
— Это Лиль. — Сказал мороженщик, сияя взглядом в окошечке белой хлопковой накидки.
Тати в этот момент подумала, что все хармандонские юноши в своем национальном одеянии кажутся такими лакомыми потому лишь, что у них у всех большие темные глаза в воланах пышных ресниц. А больше ничего и не видно.
— Лиль так зарабатывает деньги, — продолжал мороженщик, — И заодно помогает нам. Мы торгуем водой и льдом. Богатые покупают больше воды, чтобы тушить урны, за каждый купленный стакан Лиль получает пять хармандонских тайр.
Тати досадливо поморщилась, ей стало обидно, что она попалась на примитивную удочку местных торгашей. «Впрочем, это же Хармандон. Край бессовестных спекулянтов и базарных воришек. Что тут удивляться?..»
Тати не успела додумать свою ставшую уже привычной мысль о «диких нравах этой страны» — в конце аллеи появился Кузьма — «вдвоём с Принцем» означало, разумеется, всего лишь отсутствие брюнеток: трое телохранительниц с сосредоточенно-непроницаемыми лицами по-прежнему сопровождали его. Они были в простой одежде и шли чуть поодаль, иногда разделяясь, чтобы своим присутствием не нарушать спокойствия вверенного им юного господина и не слишком бросаться в глаза посторонним. Намётанный глаз Тати сразу выделил их среди отдыхающей публики — если от внимания обывателя и могли ускользнуть точные соразмеренные движения этих женщин и их внутренняя пружинная собранность, обусловленная готовностью действовать в любую секунду, то военному человеку всё это было очевидно.
«Ничего себе, — подумала Тати почти презрительно, — сразу трое, у Леди Президента едва ли больше охраны… И как к нему подойти-то?»
Но Кузьма подошёл сам.
— Добрый день, — тёмное пламя его больших глаз разгоралось, точно в камине, в отделанной тончайшим кружевом прорези нежно-кремовой головной накидки.
Тати обмерла: он держался так уверенно и независимо, что она даже растерялась в первый момент — кто же в этой игре на самом деле охотник, а кто — дичь? Она ведь не могла знать, что Кузьма, пока ехал к ней в лимузине спиральными дорогами и воздушными мостами Хорманшера, наизусть твердил все слова, которые собирался ей сказать…
— Мне кажется, вы давно уже хотели что-то мне сказать, вы так выразительно на меня смотрели, — продолжил он. Одна из охранниц-верзил сделала шаг, намереваясь подойти ближе, но Кузьма кинул на неё короткий взгляд, словно на сторожевую собаку — сиди, дескать, пока всё нормально. Она послушно остановилась и даже как будто поглядела в другую сторону — но Тати знала: она всё видит.
Динамичный сюжет, яркие характеры персонажей, необычные декорации, психологическая достоверность и легкий провокационно-ироничный стиль повествования с первых страниц влюбят читателя в осязаемый, живой, поразительно детализованный фантастический мир романа. Матриархальное общество в самом расцвете: женщины заняли ключевые позиции во всех областях человеческой деятельности, мужчинам же отводятся скромные роли домашних хозяев и красивых статусных вещиц. Ученые, цель которых окончательно избавить женщин от бремени продолжения рода, впервые успешно вывели целое поколение людей в искусственных условиях.
Поэзия Анастасии Баталовой, "пушкинской девочки" из Санкт-Петербурга — настоящее явление в современной литературеной жизни. Она понравится не только любителям поэтического творчества, но и тем, кто прежде читал стихи только в школе к урокам литературы. Живописная и лиричная исповедь девичьего сердца — вечно влюблённого сердца — сразу захватит вас и не отпустит до самой последней строчки…
Яркие запоминающиеся образы, причудливые переплетения фантазий и реальности, необыкновенные характеры и ситуации, восхитительные панорамные описания природы — всё это вы найдёте в произведениях начинающей петербургской писательницы Анастасии Баталовой. В сборник вошли повесть и несколько рассказов. Юношеский романтизм сочетается в них с желанием глубокого понимания жизни и человеческой души. Для широкого круга читателей.«Тонкие струны» — честная и трогательная история двух близких подруг, которым пришлось пережить непростое испытание — любовный треугольник.
Эта история, захватывающая, волшебная и в то же время обыкновенная, могла бы произойти с кем угодно. В том числе и с вами. Местами жуткая и местами забавная, как сама жизнь, полная доброго стёба и трогательной романтики, эта история о каждом из нас, о мечтах несбыточных и осуществившихся, о потерях и обретениях, о счастье, о поиске смысла существования и, конечно же, о любви… Главная героиня росла странным диковатым ребенком. Она любила одиночество и большую часть времени проводила в скрытом от всех мире своих фантазий.
Как быть, если ты молодая красивая девушка с обожженным в бою лицом? Конечно, сохранять позитивный настрой и бороться за свое право на любовь! Если делаешь выбор между семьей и любимой работой, не приходится ли потом жалеть? Как родившейся в демократическом обществе девушке привыкнуть, что ее возлюбленный закрывает лицо тканью и боится говорить с женщинами? А если возлюбленного нужно ещё похитить и для этого понадобится вертолет, оружие и чемодан денег? Отважные и решительные героини не сдаются. Они вызовут у вас улыбку и досаду, волнение и сочувствие, осуждение и понимание… И вы обязательно захотите узнать, что будет дальше.
Место действия: закрытая школа для детей, выведенных искусственно из безымянных гамет в рамках научного проекта. Время: недалекое будущее. Не смолкают споры: могут ли ОНИ считаться полноценными людьми? Есть ли у них душа? Куда может привести прогресс? Между тем, эти дети ничем не отличаются от обычных детей. Они точно так же дружат, враждуют, влюбляются, мечтают, побеждают и проигрывают… Снова и снова открывают и утверждают свою человечность. Несмотря ни на что.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.