Нэцке из Сан-Франциско - [5]

Утром, после торопливого завтрака, за которым для разговоров просто времени не было, они и еще несколько туристов из их группы — разумеется, только те, кому такая прогулка не была по возрасту или болезни противопоказана, — по лестнице со слишком широкими для нормального шага ступенями — приходилось на каждой ступеньке немного дошагивать, чтобы ступить на следующую, — поднялись на Уайна Пикчу. Кто еще и зачем туда карабкался, им было совершенно все равно, но сами-то они точно знали, зачем идут — везде, где они читали про Мачу-Пикчу, было написано, что самый прекрасный вид на Мертвый город открывается именно с этого гигантского утеса. Так оно и оказалось. Они устроились у каменных блоков на вершине прямо под надписью «Уайна Пикчу, высота 2700 метров» и стали выбирать кадры. Возможностей было немерено. И пока местный экскурсовод толковал о том, что сам Мачу-Пикчу находится на горе метрах в четырехстах выше дна долины и попасть в него можно только по двум-трем узким тропам, которые когда-то легко было оборонить даже малыми силами от любого врага, да и сами террасы, по которым вползал на гору Мачу-Пикчу, тоже служили оборонительными сооружениями, ну, а уж этот самый Уайна Пикчу, где они находятся, и вообще неприступен, почему на нем и расположено несколько самых важных строений города, так что, хотя Мачу-Пикчу и не был окружен крепостной стеной, захватить его было куда как непросто, они не особенно и слушали, передавая друг другу новую камеру, чтобы запечатлеть себя по очереди на фоне этих самых троп, террас и сооружений. Они даже не просили кого-нибудь щелкнуть их вдвоем — без этого они вполне обходились, делая по две фотографии каждого места с каждым из них на переднем плане, а потом размещая их в альбомах попарно, так что каждый желающий мог убедиться, что именно вдвоем были они во всех нафотографированных местах. Беда была только в том, что смотровая площадка на утесе оказалась не так уж велика, а желающих поглазеть на редкостные красоты набилось туда немало, так что все время в кадре кто-нибудь да крутился, но они все равно снимали, не останавливаясь, и подбадривали себя мыслями о замечательных редакторских свойствах своей новой машинки.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась Она к экскурсоводу, когда тот ненадолго замолк, вывалив на слушателей все необходимые для предварительного знакомства с городом сведения. — А к Воротам Солнца мы пойдем?

— Увы, — ответил экскурсовод, — для вашей группы эта экскурсия не предусмотрена. Подъем туда очень тяжел, и только хорошо подготовленным и физически крепким группам разрешен этот маршрут.

— А к другой группе, которая туда идет, мы не могли бы присоединиться?

— К сожалению, нет. Мы несем полную ответственность за вашу безопасность, и никакой другой гид не согласится взять чужих в свою группу. А одним вам туда нельзя. Такие у нас правила. Еще раз извините, если не полностью оправдали ваши ожидания. Но и отсюда все замечательно видно.

— Как же! — зло сказала Она, когда они отошли от экскурсовода. — Замечательно видно! Если бы все было так замечательно, никто туда бы и не ходил. А вот посмотри, что в справочнике пишут! — и Она показала ему заложенную страницу путеводителя, которую он и сам знал почти наизусть: «Последний, крутой участок тропы приводит вас на перевал к руинам Интипунку — Воротам Солнца. Открывающаяся оттуда панорама поражает! Только оказавшись здесь, понимаешь, почему знатоки рекомендуют увидеть первый раз Мачу-Пикчу именно отсюда. Изюминка всего похода по Тропе инков находится в этом месте. На километровой глубине под нами, в изумрудном обрамлении джунглей, гигантской змеей течет Урубамба. В центре панорамы расположен утес Уайна Пикчу. Слева от него, в седловине, как гигантское гнездо, разместился Мачу-Пикчу. Картина настолько захватывающая, что можно смотреть на нее часами».

— Вот и полюбовались на захватывающую картину с этими полупокойниками! Говорила же я, что еще наплачемся из-за того, что с ними связались.

Ответить было нечего, и на этот раз Он промолчал, внутренне соглашаясь с ней, но стараясь не подбрасывать дров в ее пылающее негодование.

В общем, несмотря на все прелести видов с Уайна Пикчу, настроение было подпорчено, так что вечером в автобусе по дороге в гостиницу они настолько откровенно показывали свое разочарование неполноценностью экскурсий, запланированных для их группы, что не так уж много времени понадобилось пенсионерам, чтобы понять, что их общество молодой паре в тягость, и с этого вечера они оставили их в покое. Даже те четверо, что сидели с ними за одним столом в гостиничном ресторане, за едой теперь общались исключительно друг с другом, а к ним даже не обращались, разве что соль передать попросят. Что они там при этом по поводу воротящей от стариков нос молодежи про себя думали, сказать трудно. Может, разом записали их в хамы, от которых лучше держаться подальше; может, решили, что парочка хочет просто побольше побыть наедине и все их раздражение как раз от того, что слишком редко им это удается; а может, и вообще ничего не подумали, — разве не о чем больше думать на фоне ежедневных развлечений и туристических впечатлений? Так остались они предоставленными сами себе, как, собственно, и хотели.