Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - [101]

– Готов поспорить, большинство родителей сюда пришло просто потому, что они в ярости, что их дети не сдали Когнав.

Она скрестила свои худые руки.

– Ты не прав, Бек.

– Ты уверена, Эми?

– А ты считаешь, что «АЛЬПАКА» – просто клуб для тех, у кого «видит око, да зуб неймет»?

Бек пожал плечами.

– Я такого не говорил.

– Слушай, это же… – Эми свирепо уставилась на него. – Я тебе поражаюсь, Бек. Я думала, что ты не из недосягаемых и одаренных. Ты всегда казался таким практичным. Настоящим либералом.

Бек выгнул бровь.

– Не называй меня либералом. И вообще-то на данный момент академия – один из самых прогрессивных экспериментов в стране в сфере образования для одаренных детей. Это редкий шанс для местных школ отбросить сегрегацию и в кои-то веки включить все слои населения в программу для одаренных.

Эми засмеялась, запрокинув голову.

– Ты что, Бек, наслушался бредней и поверил?

Еще несколько родителей ощутили накаляющуюся обстановку. Кое-кто обернулся.

– Зачем ты тогда пришел на собрание?

– Хотел посмотреть, может, что новое от вас, фриков, услышу. Но в жопу все это, – сказал он слишком громко.

У Эми челюсть отвисла.

– Я пошел отсюда.

Бек допил вторую бутылку пива и, избегая смотреть в глаза, протолкался через гостиную, поставил влажную бутылку на полированное дерево рояля.

– Говнюк, – пробормотал кто-то ему вслед.

По пути к машине у Бека голова пошла кругом, ему казалось, будто он отделился от тела и смотрел на себя, словно на постороннего человека. Руки его, обхватившие руль, дрожали. Он проехал квартал, свернул за угол, встал у обочины. Лежавшие в бардачке зажигалка и косяк, сделанный из обычной сигареты, так и просились в руки. Приоткрыв окно со своей стороны, не выключая двигателя, он зажег косяк, глубоко затянулся, уперся затылком в подголовник, позволил травке сделать свое дело и только потом выдохнул.

«Что со мной не так?»

А с Эмми Сасскин? Боже. Она говорила про школу для одаренных примерно то же, во что Бек по-настоящему верил, и даже не сказать чтобы в глубине души. А теперь Эми будет думать, что он мерзкий урод, прогрессивный невежда с Передового хребта, который считает нормой нагрубить женщине на вечеринке у богатеньких засранцев.

Да к тому же сейчас он еще и накурился. Типичный кризис среднего возраста. Хуже того.

Бек снова затянулся и задержал дыхание, представляя, как он выглядел в глазах Эми и остальных. Лицемерным, заносчивым, нахальным. А может, они посчитали, что у Бека нервный срыв. А может, это и в самом деле нервный срыв. Нерешительность, склонность ко вспышкам необъяснимого гнева, фальшивая подпись под петицией. Сбрендивший футбольный папаша. Помешанный, озлобленный, разорившийся.

Попросту – дно.

Он тихо застонал, выкашливая дым.

53. Эмма Зи

Родители почти никогда не ссорились, даже спорили только понарошку, заигрывая друг с другом, так что Зи всегда смеялась. Но сегодня они по-настоящему злились, и весь дом был будто чужой. Приготовленные папой простецкие макароны с сыром уже остыли к тому времени, как Зи села есть. Ей даже пришлось самой разогреть еду в микроволновке. Последние два часа родители были сильно не в духе.

Примерно в восемь споры прекратились. А через полчаса в дверь позвонили. В будни никто не приходил к ним так поздно.

Зи подошла к ведущей вниз лестнице и перегнулась через перила. Дверь открыл папа. На пороге стоял мистер Елинек, начальник всех школ в Кристале. Он бывал на вечеринках у них дома.

Обычно, когда кто-то приходил, папа приглашал гостя в дом и наливал ему бурбон с большими кубиками льда. Но не в этот раз. Вместо этого он вышел за дверь и стал говорить с мистером Елинеком на крыльце. Сперва их голоса были очень тихие, ничего нельзя было расслышать. Эмма Зи спустилась, прокралась в фойе и прижала ухо к щелке между дверью и косяком.

– …нет полномочий для этого, Джо, – сказал папа вполголоса.

– Тут ты прав, – ответил мистер Елинек. – Я всего лишь инспектор. Я не Битси Лейтон, я не из «Дорн и Гарднер». Но я точно донесу до них эту информацию.

– И ты бы ее дисквалифицировал только на основе каких-то догадок?

– Если догадки подтвердятся, то мы будем вынуждены это сделать, Кев.

– Ты не знаешь, правда это или нет.

– Достаточно просто будет выяснить. А пока она не может оставаться в списке претендентов.

– Так что, ты и в самом деле собираешься звонить ему?

– Мне придется.

Удар.

Эмма Зи дернулась в сторону от неожиданности. Она подумала: «Это папа ударил ладонью по стене как раз возле двери».

– Джо, не надо, – попросил отец. – Пожалуйста. Решается судьба моей дочери. Моего единственного ребенка. Послушай. Мы знакомы уже много лет…

– Это так. Но очнись, Кев. Ты что, и впрямь пустился во все тяжкие? Сначала ты пытаешься приплести синдром дефицита внимания и гиперактивность, лишь бы твоей дочери дали больше времени на повторной сдаче Когнава. Вовремя нашли у нее этот синдром, тебе не кажется?

Эмма Зи затаила дыхание. «Они говорят обо мне. Но какой еще синдром? У меня же сто сорок пять баллов!»

– Все эти годы она успешно училась, попадала на доску почета, стала старостой, а тут вдруг ей поставили диагноз СДВГ, как раз когда она собралась переходить в средние классы? – сказал мистер Елинек. – Потом мы получаем письмо от… дай вспомнить… заместителя декана Варнерской школы лидерства в Дарлтоне, в котором он превозносит, я цитирую: «образцовые качества юного лидера. Мисс Зеллар имеет все задатки, чтобы изменить жизнь нашей страны в будущем», – конец цитаты. Ладно, предположим. У одного из детей в портфолио лежит рекомендательное письмо от самого сенатора, чтоб его. А теперь мне стало известно, что ты тайком заплатил какому-то умельцу, чтобы он сделал твоей дочери портфолио? Да к тому же ты за последние годы перечислил Варнерской школе сколько, миллионов пять?