Нечаянная радость - [23]

Виктор с монахами и архимандритом продолжали работу, а ошалевший Владлен на ватных ногах послушно побрел к люку в полу настила и начал спускаться с колокольни.

Вот он уже внутри, под колоколами. Глянул на винтовую лестницу – стало страшно, вдруг показалось, что лестница закручивается под ним каменным винтом, а колокола над головой сами собой грозно раскачиваются и вот-вот вдарят… Он понял, что лучше бы ему теперь немного посидеть, и опустился на ступеньку, хватая воздух открытым ртом.

Только минут через пятнадцать Владлен, пошатываясь, вышел из дверей колокольни и сразу ушел за нее, подальше от людских глаз. Он, пошатываясь, подошел к монастырской стене и прислонился к ней лбом. Постоял. Потом сполз по стене и сел на корточки, опираясь руками о землю. Его все еще мутило. Посидев так какое-то время, он осторожно ощупал ладонями землю – земля была твердая и больше не качалась. Он поднял голову и увидел сияющий над колокольней крест. Долго на него смотрел. Потом широко улыбнулся и сказал:

– Вот так-то!

К Владлену подбежал молодой послушник Федя.

– Влад, вот ты где! Чего спрятался-то? Пошли, тебя владыка спрашивают!

– А чо? – испугался Владлен. – Выгнать хочет?

– Они не говорили. Я не знаю…

Владлен бочком протиснулся сквозь толпу паломников. Давешняя бабка ухватила его за рукав.

– Сыночек, ты прости меня, дуру старую! Это ж я тебя в искушение ввела и на подвиг толкнула. Чуть не сгубила! Прости Христа ради…

– Отстань, бабуль! Бог простит!

Он приблизился к толпе монахов, окружившей архиерея. Монахи расступились, пропуская его к владыке и косясь на него как-то странно.

– Так вот он, герой ваш? – вопросил архиепископ Лонгин, весело глядя на растерянного Владлена. – Ну-ну… Молодец, однако! Не растерялся! Звать-то тебя как?

– Раб Божий Владлен…

– Это что ж за имя такое несуразное?

– Да он некрещеный, владыко! – съябедничал послушник Федя.

– Это почему же некрещеный? Ты в Бога-то веруешь, герой?

– А то! Еще как верую! – Владлен размашисто перекрестился.

– Давно уверовал?

– А вот когда на кресте висел, тогда и уверовал!

– Ишь ты – «на кресте висел»! Ладно, придется мне тебя самому прямо сегодня и окрестить, коли ты у нас на кресте повисел… Владимиром тебя окрестим! Сам-то как думаешь?

– Можно… Можно и Владимиром, владыко!

– Ну вот и станешь ты у нас к Преображенью рабом Божьим Владимиром.

– Благословите, владыко! – радостно завопил Владлен и повалился в ноги архиепископу. Владыка уже поднял руку для благословения, но Владлен вдруг поднял голову, хитро прищурился и добавил: – А заодно уж благословите меня в монастыре остаться, чтобы два раза не благословлять. Только уже не трудником, а послушником!

И владыка его, конечно, благословил.

Тем и кончилась история раба Божия Владлена и началась история раба Божия Владимира – уже совсем другая история.

Июнь 2010 г.

ХРАНИТЕЛИ РОДНИКОВ

Монарх, по паспорту Андрей Алексеевич Дугин, любил эти первые минуты рабочего дня. Вот он подъезжает к воротам своего офиса и не успевает даже посигналить: охранник его уже заметил, ворота скользят в сторону, и он, почти не снижая скорости, прямо с улицы плавно въезжает во двор, заворачивает на свою директорскую стоянку, ставит машину и идет к гранитным ступеням крыльца, мельком охватывая взглядом фасад особняка. Скромненький такой особнячок в полторы тысячи метров и три этажа, в стиле «вампир», как шутит Монарх с друзьями и партнерами, поскольку принудительная реставрация вместо ремонта влетела ему вдвое дороже стоимости здания и земли. Не читая, он бросает взгляд на вывеску – золотом по белому мрамору – «Правление ООО Медприбор». На русском, английском и немецком языках – соответственно партнерству. Достойно, скромно, дорого.

Монарх любил свой бизнес, а воплощался он для него именно в этом здании, хотя работали на него пять заводов медицинского оборудования в разных городах страны. Взять хотя бы вот этот вестибюль высотой в три этажа, с беломраморной внутренней лестницей прямо под хрустальным куполом-фонарем… – ну ладно, ладно, не хрустальным, пластиковым, конечно, но все равно прозрачности и красоты необыкновенной, – с копией скульптуры «Лаокоон и сыновья», стоящей на площадке между первым и вторым этажом, к слову сказать, вдвое величиной против эрмитажного оригинала. Что стоила – вспомнить страшно! Компания «Лаокоон» стояла в особой нише с полусводом, напоминающей церковную апсиду. Внутри ниши, за скульптурной группой на массивном постаменте, расположена идущая вдоль стены полукруглая скамья вроде бы неизвестного назначения. Архитектор-дизайнер объяснял Монарху, что на этой скамье хозяева могут незаметно отдохнуть, если устанут приветствовать поток гостей, шествующих по парадной лестнице. Пока что особо бурных гостевых потоков не было, так что скамья временно пребывала в забвении.

Вот на эту скамью и повлекла Монарха тенью вымелькнувшая из-за Лаокоона секретарша Асенька.

– Андрей Алексеевич, идите скорее сюда, а то вас жена может увидеть!

– Какая жена? – растерялся он.

– Бывшая! – Асенька была настолько не в себе, что схватила Монарха за рукав и зачем-то потащила в залаокоонный… тьфу, в общем, в царивший за скульптурой полумрак.