Небесный огонь - [30]

Токло моргнул и вопросительно посмотрел на Каллик:

— Какая блоха его укусила?

Каллик пожала плечами:

— Может быть, так долго пробыв китом, он испугался. Как бы там ни было, мы не можем заставить его, и я не думаю, что нам надо ждать и дальше, — она кивнула на небо. — Собирается шторм. Мы должны найти укрытие… а охота, надеюсь, подальше от берега будет получше.

Живот Токло сжался от боли и голода. Он даже предположить не мог, как далеко отсюда берег. Каллик и его тоже чует? Он близко? И что значит "близко" устами белого медведя, который может за день несколько раз пройти от горизонта до горизонта?

Они побрели обратно к остальным. Уджурак встал, когда услышал, что они приближаются, и, отойдя от них на пару шагов, повалился в снег, глядя через плечо на Токло.

Луса сонно подняла свою голову.

— Что случилось? — спросила она, зевая.

— Ничего, — сказал Токло. — Ну же, поднимайся, — он ткнул носом её лапы. — Мы идём искать убежище.

— Убежище, где можно поспать? — с надеждой в голосе спросила Луса.

— Это и есть основная идея, — кивнул ей Токло.

Когда Каллик снова заняла место впереди, снег пошёл сильнее. Пушистые снежные хлопья падали на их шкуры, цеплялись за носы и уши. Они прошли мимо низких насыпей снега и зазубренный ледяных обломков-когтей, которые выглядели так, будто пытались зацепить облака. Ветер стремительно набирал силы, носясь надо льдом, так что медведем пришлось прижаться теснее друг к дружке, чтобы их не сдуло в разные стороны.

Каллик подняла голову и резко остановилась, насторожившись:

— Я чую другую белую медведицу, — сказала она. — Она очень близко — я не смогла почуять её раньше из-за бурана.

— У неё есть дичь? — спросил Токло. — Может быть, мы сможем прогнать её от еды, как сделали в прошлый раз.

— Я не хочу этого делать, — произнесла Каллик, выглядя смущённой. — Мы не должны воровать еду у других медведей. Мы должны сами ловить дичь для себя, — она вздохнула и стряхнула снег, упавший на его спину. — Как бы там ни было, сейчас для нас важнее укрытие. Нам нужно найти место, чтобы выкопать палатку, — она взволнованно взглянула на небо и снова зашагала вперёд.

— Что насчёт этого? — предложил Токло, указывая на огромный сугроб за своей спиной. Ему казалось, что здесь вполне достаточно подходящих для норы сугробов, тянущихся грядой до самого края серого, пасмурного неба. Но к его удивлению, когда он ткнул их лапой, до него дошло, что снег просто был тонким слоем, покрывающим твёрдый ледяной бугор. Он царапнул лёд когтями, но он был крепким, как камень. Разозлившись, он попробовал копать посильнее, но вдруг его лапы соскользнули, и лёд разрезал подушечку его лапы. Он с возмущённым воплем отскочил в сторону.

— Оу! — он лизнул свою лапу. Несколько капелек крови упало на снег.

— Ты, тюленеголовый! — сердито обрушилась на него Каллик. — Ты что, не знаешь, что белый медведь может почуять это хоть с горизонта? — она указала когтем на капельки крови. — Они придут по запаху в поисках нас — и, если не найдут другой добычи, они могут умять за обе щёки кого-нибудь из нас вместо тюленя.

Токло уже собирался огрызнуться на неё, когда его глаза упали на Лусу. Он вспомнил, как старшие медведи принимали его за кусок дичи, когда он был медвежонком. А белые медведи были даже больше взрослых гризли. Здесь, на льду, Луса выглядела такой крошечной и уязвимой. Если что-то случиться с ней, это будет его вина…

Он сглотнул нарастающий гнев и быстро забросал кровавые пятна свежим снегом. Буран становился всё сильнее, значит, скоро капли крови будут скрыты новым снегом. Он зарылся лапами в снег и не вытаскивал их оттуда, пока они не онемели, и кровотечение не прекратилось. Он никогда не навлечёт опасность на своих друзей.

— Все равно эти сугробы не достаточно большие, — сказала Каллик, пытаясь перекричать ревущий ветер. — Нам нужна насыпь повыше, чтобы мы могли в ней копать, и она не должна быть полностью замёрзшей.

Они снова продолжили идти, борясь с всё усиливающейся метелью. Каллик осматривала снежные холмы, мимо которых они проходили, на случай, если какой-нибудь из них подойдёт под их палатку. Токло пригнул голову, чтобы снег не падал ему в глаза, и надеясь, что это заглушит свист ветра в его ушах. Он подумал, что для Лусы, с её большими, круглыми ушами, этот звук ещё раздражительней. Его огромные лапы увязали в глубоком снегу — ей же снег должен был доходить до живота. Он обернулся, чтобы проверить, всё ли в порядке у маленькой чёрной медведицы…. и обнаружил, что она исчезла.

— Каллик! — завыл он. Каллик и Уджурак, шедшие впереди, оба остановились и обернулись. В снежной буре они казались всего лишь тенями, хотя они не могли отойти от него больше, чем на расстояние одного или двух медведей. Как они смогут найти Лусу в такой пурге?

— Луса пропала! — рявкнул Токло. — Она больше не за мной!

Он развернулся и снова забарахтался в всё обирающемся снегу. Что, если за ним всё время крался белый медведь, схватил Лусу и убежал вместе с ней? Или что, если она соскользнула в трещину во льду, и шторм унёс прочь её крики о помощи?

Жуткие картины всё множились в его голове, пока он продирался вперёд, тревожно оглядывая снег вдоль тропы, которой они прошли. Какое-то время он мог ориентироваться в пространстве по их следам, но снег с бешеной скоростью заметал их. Если они собьются с тропы, которой шли, они могут никогда не найти Лусу.