Небесный хор - [12]

Шрифт
Интервал
Тинктурой мне Христос, а все мирское — шлак.
* * *
Когда расплавлюсь я в Божественном огне,
Отпечатлеет Бог свой Облик и на мне.
* * *
Был человеком Бог. Кто Богом стать не хочет,
Тот смерть и Рождество Всевышнего порочит.
* * *
Голгофы крест от зол не сможет нас спасти,
Не захоти его мы в сердце возвести.
* * *
Будь в Вифлееме Бог раз тысячу рожден,
Но не в тебе, мой друг, ты все же осужден.
* * *
Христос и Первый и Последний Человек.
Всех созидает и объемлет всех.
* * *
Возлечь Христу на грудь, подобно Иоанну,
Не ранее смогу, чем Иоанном стану.
* * *
С тем и во мне Христос воинственность оставил.
Чтоб в битве с гневом рос мой Савл, как древле Павел.
* * *
Исчислить звездный сомн на ум тебе пришло?
Тщета! Один лишь Он звезд ведает число.
* * *
Быть фениксом хочу и в Господе сгореть
И с Ним уж никогда не разлучаться впредь.
* * *
Все золото в сундук сложил богач-мудрец.
Хранит богатства груз в душе своей скупец.
* * *
Выбрасывает в шквал моряк со шхуны кладь.
Так с кладью ли златой пред Богом устоять!
* * *
Когда богач при мне на нищету ворчит,
То верю я вполне, не верить нет причин!
* * *
Что мне премудрость, власть, искусство и богатство!
К Отцу вернуться бы, с Отцом бы мне остаться!
* * *
Все, все отдай! Возьмешь ты все обратно!
Отринь весь мир! Приобретешь стократно!
* * *
Мудрец уединен, вне шума и вне жизни.
Лишь в скорби с миром он, лишь с Богом он в отчизне.
* * *
Кто праведен и мудр, тот крепок, что утес:
Как буря ни бушуй, он прочно в недра врос.
* * *
Ты, грешник, что червяк: себе ты светишь лишь.
Ты, мудрый, что звезда пред Господом горишь.
* * *
Два человека в нас: один восходит в Боге,
Влечет второго прах, и смерть, и черт двурогий.
* * *
Люби Творца и тварь, но вольно, а скрижали
Мы предоставим злым, чтоб добрым подражали.
* * *
Все злобствуешь, гордец! Спасителя не кличь!
Ведь заклан для овец Он был, — не для козлищ.
* * *
Когда служитель зла молитвы воссылает,
Творцу его хвала ничуть не лучше лая.
* * *
Любовь телесная нас увлекает долу,
Любовь небесная возносит нас к Глаголу.
* * *
Любовь твоя кипит, что юное вино,
Побродит, постоит — очистится оно.
* * *
Нет! Никакой восторг и никакая радость
Тебя не превзойдут, любви небесной сладость!
* * *
Любовь божественна! Все живо лишь в любви!
Твое блаженство в ней! Живи же в ней, живи!
* * *
Ты серафической любви не ощутишь
Извне. Все тихо в ней… Она — покой и тишь.
* * *
Что — вера без любви! Что бочки гул пустой!
Гремит себе во всю! И все ж она — ничто.
* * *
Мне мнится, легче вам достигнуть славы звездной,
Чем опрометчиво, стремглав, спускаться в бездны.
* * *
Любовь твоя кипит, что юное вино,
Побродит, постоит, — очистится оно.
* * *
Как? Господа любя, ты ждешь себе награды!
Ужель любовь твоя себе так мало рада!
* * *
Коль Божьей благостью исполним жизнь свою,
Всего нам тягостней блаженствовать в раю.
* * *
Не Богу служишь ты! Себе ты служишь сам!
Молитвы и посты — что это небесам!
* * *
Тот, кто стучится в рай, да будет защищен.
Там встречен будешь, знай! — огнем ты и мечом!
* * *
Пока не обретешь младенческого сердца,
С детьми ты не пройдешь в то узенькое дверце.
* * *
Есть время! Действуй же, кто хочет быть спасен!
Прейдет и творчество с кончиною времен!
* * *
Не диво! Если ад покажется нам раем,
То горше, чем в аду, на небе мы страдаем.
* * *
Вперед, мой друг, иди! Опасно нам стоять!
Кто мешкает в пути, не движется ли вспять!
* * *
Не слишком забирай! К чему такая прыть!
Всей мудрости венец — не слишком мудрым быть!
* * *
Как солнце все стремит! Как пляшут все созвездья!
Ты в Целом хочешь быть? Пляши же с ними вместе!
* * *
Не для себя в миру свет солнечный и дождь.
Не для себя и ты путем своим идешь
* * *
Всех греет солнце, всех! — И холоднейший камень!
Не чувствуешь его? Так знай! — Ты бездыханен!
* * *
И шелковичный червь высоко возлетит.
Лишь ты покоишься, что в коконе, о, стыд!
* * *
Глаза свои раскрой! Отверсты небеса!
Ты слеп лишь оттого, что миром опился!
* * *
Не глуп ли человек, когда из лужи пьет
В то время, как фонтан в его же доме бьет!
* * *
Что перед миром Бог! — Ничто, иль Сверхничто!
Всё ставя ни во что, узришь Его исток.
* * *
Блага земли — навоз! Кто землю удобряя,
Их разбросает ниц, тот стоит урожая
* * *
О, выйди из себя! Ты сам — свой Вавилон!
В себе самом ты взят диаволом в полон.
* * *
Будь самоуглублен! За камнем мудрецов
В края земли чужой не засылай гонцов!
* * *
Мудрец, вкушающий безмолвье всеблагое,
Спокоен в действии и действенен в покое.
* * *
Когда я «А!» и «О!», страдая, восклицаю, —
Свидетель своего начала и конца я!
* * *
Кто с Ним соединен, того, о, смерть, не тронь!
Не то сойдет и Он в погибель и огонь.
* * *
Суди по существу! О смерти не забудь!
Случайность сгинет в ней. Останется лишь суть.
* * *
Не верю в смерть я, нет! Ведь мру я что ни час!
И все ж струится жизнь, победней каждый раз!
* * *
Та смерть прекрасней всех, в которой все таится,
Прекрасней всех та жизнь, что в смерти обновится.
* * *
Всего блаженней смерть! И чем она сильней,
Тем царственнее жизнь, таящаяся в ней.
* * *
Лишь искорка огня, лишь капелька воды,
Чем был бы, человек, без воскресенья ты!
* * *
Хотя б лишь час один младенец в мире прожил,
Мафусаила он нисколько не моложе.
* * *
Имей терпенье, друг! Бог близко! Но пока
Продолжить чтение
Еще от автора Николай Николаевич Белоцветов
Шелест

Белоцветов Николай Николаевич [3(15).5.1892, Петербург — 12.5.1950, Мюльхайм, Германия] — поэт, переводчик, публицист, религиозный мыслитель. «Шелест», вышедший 1936 году, второй (и последний прижизненный) русскоязычный поэтический сборник в который, по мнению Ю.Иваска, «вошли лучшие его вещи». Музыкально-мелодический строй лирики Белоцветова отмечал Ю.Иваск: вошедшие в последний прижизненный сборник Белоцветова «Шелест» тексты «написаны одним дыханием. Каждое стих, состояло из одной непрерывной музыкальной фразы».

Рекомендуем почитать
Милосердная дорога

Вильгельм Александрович Зоргенфрей (1882–1938) долгие годы был известен любителям поэзии как блистательный переводчик Гейне, а главное — как один из четырех «действительных друзей» Александра Блока.Лишь спустя 50 лет после расстрела по сфабрикованному «ленинградскому писательскому делу» начали возвращаться к читателю лучшие лирические стихи поэта.В настоящее издание вошли: единственный прижизненный сборник В. Зоргенфрея «Страстная Суббота» (Пб., 1922), мемуарная проза из журнала «Записки мечтателей» за 1922 год, посвященная памяти А.

Темный круг

Филарет Иванович Чернов (1878–1940) — талантливый поэт-самоучка, лучшие свои произведения создавший на рубеже 10-20-х гг. прошлого века. Ему так и не удалось напечатать книгу стихов, хотя они публиковались во многих популярных журналах того времени: «Вестник Европы», «Русское богатство», «Нива», «Огонек», «Живописное обозрение», «Новый Сатирикон»…После революции Ф. Чернов изредка печатался в советской периодике, работал внештатным литконсультантом. Умер в психиатрической больнице.Настоящий сборник — первое серьезное знакомство современного читателя с философской и пейзажной лирикой поэта.

Мертвое «да»

Очередная книга серии «Серебряный пепел» впервые в таком объеме знакомит читателя с литературным наследием Анатолия Сергеевича Штейгера (1907–1944), поэта младшего поколения первой волны эмиграции, яркого представителя «парижской ноты».В настоящее издание в полном составе входят три прижизненных поэтических сборника А. Штейгера, стихотворения из посмертной книги «2х2=4» (за исключением ранее опубликованных), а также печатавшиеся только в периодических изданиях. Дополнительно включены: проза поэта, рецензии на его сборники, воспоминания современников, переписка с З.

Чужая весна

Вере Сергеевне Булич (1898–1954), поэтессе первой волны эмиграции, пришлось прожить всю свою взрослую жизнь в Финляндии. Известность ей принес уже первый сборник «Маятник» (Гельсингфорс, 1934), за которым последовали еще три: «Пленный ветер» (Таллинн, 1938), «Бурелом» (Хельсинки, 1947) и «Ветви» (Париж, 1954).Все они полностью вошли в настоящее издание.Дополнительно републикуются переводы В. Булич, ее статьи из «Журнала Содружества», а также рецензии на сборники поэтессы.