Небесные побратимы - [37]

После переезда Советского правительства в Москву Черкезов какое-то время еще оставался в Петрограде. Выполнил такое сложное задание, как поездка с бригадой в Бессарабию с политической литературой и воззваниями на болгарском языке, которые следовало распространить в рядах болгарской армии, стоявшей на Дунае. Ведь империалистическая война еще продолжалась [63].

Мысли о возвращении на родину, с тем чтобы принять участие в революционной борьбе, все чаще приходили в голову Черкезову. Об этом свидетельствует такой документ, хранящийся в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС:

«Удостоверение

Дано сие тов. Черкезову в том, что он, по выраженному им желанию ехать в Болгарию, командируется Агитационно-пропагандистским отделом в г. Москву в распоряжение ЦК партии коммунистов» [64].

В Москве Сотир Петрович занялся привычной агитационно-пропагандистской работой. Сюда дошли слухи, что под влиянием Октябрьской революции и пропаганды болгарских социалистов-«тесняков» народ в Болгарии восстал, войска Южного фронта оставили позиции и в городе Радомире будто бы создали республику.

Выяснить достоверность этих сведений было нелегко: молодая Советская республика была отрезана от внешнего мира фронтами гражданской войны.

Как-то поздней осенью восемнадцатого года в Москве Черкезов встретил Александру Михайловну Коллонтай, с которой он познакомился еще в Петрограде. Разговор зашел о событиях в Болгарии.

«Может вы бы согласились поехать в Болгарию? - вдруг спросила меня Коллонтай, - вспоминает Черкезов. - Мы вам доверяем, доложим об этом Ленину.

Я обещал Ленину верно и честно служить революции. Передайте ему, что я готов выполнить задание…

…Я поехал на юг через фронтовые линии, достиг Гюргево. Вот уже и Болгария! Но как перебраться через реку? Вдруг слышу родную речь. Разговаривала группа моряков. Я им объяснил, что возвращаюсь на родину из плена, но боюсь румын, и меня переправили на моторной лодке на родной берег.

От Русе поездом прибыл в Софию. Разыскал редакцию «Рабочего вестника». Ди-митр Благоев просматривал газеты. Поднял голову:

- Что вам угодно?

- Товарищ Благоев, я сам болгарин, из Свиштова, но живу в России. Красногвардеец. Служил в Смольном, развозил по фронтам литературу. Дошли до нас сведения, что в Болгарии революция. В ЦК хотят знать истинное положение дел. Я привез вам письмо от Ленина и первые декреты Советской власти.

Дядо Благоев вскочил, расцеловал меня и тут же стал читать письмо.

- Браво, молодец! Как же тебе удалось пробраться живым и невредимым через фронты и пожарища!

- Пробрался, дядо Благоев!

…Мне предложили отдохнуть, а после обеда прийти снова в редакцию. Своей дочке Стелле Благоев дал указание сообщить товарищам, что прибыл курьер из России.

Когда я пришел в редакцию вторично, там уже были товарищи Георгий Димитров, Басил Коларов, Христо Кабакчиев и Тодор Луканов. Завязалась беседа, которая продолжалась довольно долго. Стало темнеть, и Благоев спросил:

- Слушай, товарищ, когда думаешь возвращаться?

- Могу выехать хоть сегодня, - ответил я.

Георгий Димитров и Тодор Луканов вышли в другую комнату, а через некоторое время принесли два письма: одно - в ЦК партии большевиков Ленину, а второе - Димитру Кондову, секретарю партийной организации «тесняков» в Варне. Стелла приготовила комплект газеты «Работнически вестник», а Тодор Луканов дал мне несколько значков с изображением Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Пришло время прощаться. Все встали, проводили меня до дверей и просили пожелать русским товарищам успеха в революции и победы над врагом.

С помощью Димитра Кондова я уехал в Советскую Россию на болгарском пароходе «Царь Фердинанд». На нем возвращались на родину 800 русских военнопленных…

С большим трудом и приключениями удалось мне добраться до Москвы, куда я прибыл ночью. Утром направился в ЦК РКП (б), чтобы передать письмо из Болгарии».

В январе 1919 года в Москве Черкезов присутствовал на собрании болгарских коммунистов Москвы, Петрограда, Одессы. На нем было принято решение оказывать всемерную помощь Красной Армии и укреплению Советской власти.

В конце января Сотира снова отправили в Болгарию. На этот раз письмо большевистского ЦК он зашил в подкладку куртки, а пропагандистской литературы набрался целый чемодан. Черкезов благополучно миновал линию фронта, приближался к Одессе, занятой белогвардейцами. От железнодорожников узнал, что на одесском вокзале тщательно проверяют пассажиров и их багаж. Болгарин спрятал чемодан на станции Раздельной и лишь затем отправился в Одессу. Испытывал некоторое беспокойство: не обнаружат ли «беляки» письмо… Вначале все шло благополучно. Миновал жандармские кордоны на вокзале, устроился в гостинице «Бессарабия» на Пушкинской улице. Распорол подкладку куртки и спрягал письмо в тюфяке.

Решил действовать легально, напрямик: в комендатуре показал дежурному офицеру свой болгарский паспорт, сказал, что находился в русском плену и хочет вернуться на родину. Просит помочь. Его выслушали, дали заполнить анкету с вопросами, откуда и куда едет и какие ценности везет… Предложили зайти через два дня. Это его обнадежило.