Не зарекайся - [31]

И неловко улыбнувшись Юле напоследок, он поднялся, взял свой кофе, подхватил под локоть мелко семенящую впереди супругу, ушел.

И только когда дверь кофейни закрылась за ними тихим щелчком, Юля смогла выдохнуть.

***

Первым делом Дарла спросила, с кем это Алекс рассиживается, пока она изнывает от скуки в автомобиле.

Так и поинтересовалась – недовольно и слегка капризно:

- Кто эта девушка? С чего вдруг ты к ней подсел?

Не менее раздраженно мужчина ответил, что это была старая знакомая.

Он умолчал о том, что эта та самая девчонка, которую он не может забыть. Словно под кожу ему забралась, на веках отпечаталась.

В вечер встречи сон Юле не шел. Она вертелась и не могла найти удобную позу, в которой сон, наконец, сморит ее. Дариан тоже крутился – вздохами Юля и ему мешала отдыхать. Пожалуй, только Бродский дрых без задних ног, чем заслужил завистливый женский взгляд.

Встреча, в самом деле, всколыхнула воспоминания. Юля припомнила, как жадно хотела его – до кончиков пальцев, всего целиком: обладать. И сейчас от былых чувств грусть накатила – не ностальгия, нет. Озарение, что глупо было так сгорать. Тоска, что нельзя вспять повернуть прожитое.

Дариан, шестым чувством уловив сомнения Юли, прижал к себе крепко, поперек живота ухватив, и сказал властно:

- Спи.

И Юля закрыла глаза, вспомнив умную русскую поговорку: утро вечера мудренее.

Утром ее разбудили мерное урчание Бродского, от тяжести которого было не вдохнуть, и запах выпечки из ближайшей кондитерской.

- Красавица моя, - позвал Дариан. – Завтрак. Знаю, что ты проснулась, вставай.

И улыбнувшись, Юля встала, потеснив наглую мохнатую морду.

***

Он пришел, когда стемнело. Заказал эспрессо и устроился за недавним столиком. Когда наплыв людей временно иссяк, Юля захватила тряпку и вышла ему навстречу.

- Я не знаю, как и что нужно сказать, - усадив ее рядом с собой, заговорил Алекс. – Но, я совершенно уверен в том, что хочу быть с тобой, Юля.

Снял перчатку и провел рукой по щеке, мимолетно коснулся нижней губы, спустился вниз по шее.

От бархатной кожи мерно исходило тепло, которого ему так не хватало.

Юля замерла от его прикосновения. Оно было таким узнаваемым, но позабытым. Чужим.

- Перестань, - отстранилась она. – И не говори ерунды. Столько воды утекло, что заново начинать – бессмысленно.

- Но, ты ведь любишь меня, - сказал, совершенно не сомневаясь в правильности предположения.

- И что? – не стала отрицать девушка.

Да и зачем было спорить? Доказывающий свою невиновность выглядит еще более виноватым.

- Мы могли бы наслаждаться друг другом, - ответил Алекс.

Насладились уже – хотелось сказать Юле, но она изрекла иное:

- Брось. Ты женат – честь по чести, как и зарекался давным-давно при пасторской дочке. Не центровскую под венец повел, а домашнюю, в лучших традициях воспитанную девочку. Вот и наслаждайся ею. И больше – не приходи, - сказав, даже не стала слушать ответ.

Встала и ушла. Закрылась в служебном туалете и, выждав минут пятнадцать, вернулась на рабочее место.

Ни на следующий день, ни через неделю, месяц, он не пришел.

А она и не ждала. Ни разу – даже в мыслях не пожалела о том, что отказала, раз и навсегда из жизни его вычеркнула.

Сложилось так, как должно было: она получила возможность коснуться своего идола, погреться немножко в лучах его тепла, а он – потешил свое самолюбие, забавляясь над ее слепым обожанием. Усладил свое эго.

Две Вселенные пересеклись на мгновение, озаряя галактики брызгами ослепительных искр. Раскрошили в пыль сотни планет и снова разошлись. Чтобы больше – никогда не пересечься.

И глупой дурочкой была бы, если бы снова позволила себя спалить. Не по отношению к себе даже не могла такого позволить – к Дариану. Он был тем самым спасательным бальзамом от ожогов. Он был мятной прохладой после испепеляющего зноя.

И чувство, робкое, зарождающееся, но набирающее обороты, крепло. И растоптать его было бы верхом глупости.

Юля знала, что то самое первое – всепожирающее чувство никуда не уйдет, но она так же была уверена, что та иная, другая совсем любовь будет не менее прочной. И какими разными были Алекс и Дариан, такой же различной будет ее эмоциональная привязанность к ним.

Решив так и дав себе зарок более не поддаваться на провокации коварной судьбинушки, Юля от греха подальше поменялась с коллегой сменами. А через несколько месяцев и вовсе ушла в декрет.

***

2048 год.

Эпилог.

«Моя прекрасная девочка, я так и не смог забыть тебя. Ты – как яркая комета, навсегда оставила в моей душе не остывающий след. Не знаю, зачем пишу это письмо – и отправлю ли его? Наверное, просто хочу раз в жизни сказать правду и совершить смелый поступок.

Я полюбил тебя сразу – как только увидел. Ты смотрела на меня чистыми, восторженными глазами, будто я – самое лучшее, что ты видела на этой планете. Слепой, бесчувственный дурак, я просто не понимал, что пропал раз и навсегда. Ты, это лучшее, что только случалось в моей фальшивой жизни. Ты не считала нужным скрывать свои чувства, и это делало тебя светлым, искренним человеком. Если бы ты знала, девочка, как я жалею, что смеялся над таким беспечным проявлением любви. Я не понимал, что теряю. Не знал, как сильно пожалею, что не оценил, не схватил тебя в медвежьи объятия и не увез на край света. Прости меня, прости, что сломал наши судьбы. Сейчас, когда Бог все-таки сжалился и послал мне немного мудрости, ведь нельзя же быть всю жизнь таким мудаком, я понял, что ты – была только мне предначертана, моя звездочка, только для меня светить была рождена. Мне не стыдно сейчас говорить так высокопарно и напыщенно – все можно списать на болезнь Альцгеймера или еще какую старческую болячку.