– Скажите, о чем вы думаете.
– Что?
– Вы витаете где-то в облаках, – сухо заметил Алессандро. – Вообще-то я задал очень простой вопрос. Не думал, что он вызовет такие глубокие размышления.
– Я… – Она чуть было не сказала ему, насколько сложным является этот «простой вопрос». – Прошу прощения… Нет. Конечно, я понимаю, что для повышения нет необходимости в переработке, хотя, если быть честной, зимой я тружусь не так много, как мои коллеги.
– Вот оно что. Это потому что вы – любительница работать по ночам?
Кейт тут же представила свою мать и ее работу в ночных барах, когда она зарабатывала деньги чаевыми или танцами, выставляя себя напоказ, веря всяким глупостям, которые ей говорили. Ширли Уотсон работала по ночам, но это не имело ничего общего с Кейт.
– Не смейте так говорить! – не сдержавшись, воскликнула она. Ее трясло от злости, и Кейт сжала руки на коленях, чтобы Алессандро не заметил этого.
– Не говорить что? – медленно спросил он, пронзая ее взглядом своих темных глаз. – Я сказал что-то не то? – Он нахмурился, заметив, как она изо всех сил пытается взять себя в руки. – Скажите мне, в чем дело.
– Ни в чем. Прошу прощения. Я приняла все слишком близко к сердцу.
– Во-первых, прекратите все время извиняться за то, что, по-вашему, может обидеть меня. Должен заметить, это не так-то легко сделать. А во-вторых… Я вижу, что здесь что-то не так. Вы вдруг побледнели, а сейчас дрожите как осиновый лист. Что вызвало такую вспышку гнева?
Алессандро разбирало любопытство. Оказалось, что за маской внешнего спокойствия скрывался настоящий ураган эмоций, и это заинтриговало его. Положив локти на стол, он подался вперед, не сводя глаз с Кейт.
– Вы пытаетесь вежливо сказать мне, что это не мое дело, не так ли?
Кейт отвернулась, избегая пытливого взгляда Алессандро. В этом мужчине чувствовалась грубая физическая сила, и это пугало ее и вместе с тем заво раживало. Такая сила служила свидетельством его упорства и стойкости воли, которые помогли ему пробиться в высшие круги богатства и власти и которые во многом превосходили его исключительный ум и его амбиции.
Кейт отвела глаза; ее сердце бешено колотилось.
– Моя мать работала в баре, – откровенно заявила она. Почему она говорит ему об этом? Кейт никогда, никогда в жизни не делилась такими вещами с другими людьми. Ее прошлое было закрытой книгой для любопытных глаз. – Помимо всего прочего. И я понятия не имею, почему говорю вам об этом. – Она осуждающе посмотрела на Алессандро. – Обычно я не рассказываю о себе, я не из тех, кто доверяет другим. Знаю, вы считаете меня странной. Я работаю допоздна, но…
– Вы жаждете финансовой стабильности?
– «Жаждать» – это сильно сказано, – робко улыбнулась она. – Но, возможно, это слово подходит к моей ситуации.
Кейт вдруг ощутила странное чувство облегчения после того, как сняла с себя эту ношу. Когда она росла, подростковые годы были настоящей агонией стыда и смущения. Она сделала все для того, чтобы ни с кем не сближаться, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что ее мать работала в баре официанткой и приводила домой мужчин, которые использовали ее из-за привлекательной внешности.
Кейт любила свою мать, но стыдилась ее. И теперь она сидела перед своим боссом, Алессандро Преда, чей стиль жизни не вызывал в ней ничего, кроме отвращения, и сочувствие, которое она увидела в его глазах, заставило Кейт открыться ему. Глупо. И даже опасно…
– В детстве я не знала, что такое… стабильность. Казалось, мама никогда не интересовалась нормальной работой. Я помню, как она все время уходила по вечерам, оставляя меня с кем-нибудь из своих подруг, а когда мне исполнилось двенадцать, я оставалась дома одна. Я любила свою мать… И сейчас ее люблю… Но я всегда ненавидела способ, которым она зарабатывала на жизнь. Мне было противно смотреть на нее в этих глупых открытых одежках, когда мужчины пялились на нее и пытались полапать. И она постоянно влюблялась, ожидая, что каждый новый парень, который уделял ей немного внимания и говорил, что она прекрасна, и был ее судьбой.
– Поэтому, когда я сказал, что вы – любительница работать по ночам…
– Простите. – Кейт униженно опустила глаза и смотрела, как Алессандро снова налил ей немного вина. Она вообще не собиралась пить. Может, это алкоголь развязал ей язык? Кейт не чувствовала себя опьяневшей, но с чего вдруг она стала такой болтливой?
– Я ведь просил вас не извиняться по поводу и без повода.
– Я работаю на вас…
– Но это не превращает вас в одну из моих подневольных. Как я уже сказал, я еще не добился королевского статуса, – буркнул Алессандро. – А где сейчас живет ваша мать?
– В Корнуолле, – глянула на него Кейт и быстро отвела глаза. – Она… она дважды была замужем. Ее второй муж, Грег, после развода оставил ей достаточно денег, чтобы купить маленький домик, и она захотела жить возле моря.
– А ваш отец?
– Я понятия не имела, что меня подвергнут допросу… – Но Кейт сама начала этот разговор, поэтому в ее голосе не было ни тени раздражения.
До этого момента Алессандро никогда не интересовала личная жизнь его сотрудниц. Но сейчас его разбирало любопытство.
