Не теряя времени. Книжник - [29]

— Пейте! — кивнул он на чашки.

Все втроем они чокнулись чашками и произнесли:

— Против быстротекущего времени!

— …быстротекущего времени!

— …времени!

— Холодный! — удивился Бен.

— Вкусный! — восхитилась Фонтанна, слизывая усы из пены.

— Взбитый, — объяснил Ковбой.

Они поведали Ковбою обо всем. Бен рассказал про дом, который приютил их, про чердак Али-Бабы и про музыку на закате. Фонтанна описала озеро: какое оно утром, днем и ночью, как хорошо в нем купаться, какие в нем живут звери и какое над ним небо в звездах.

Ковбой восторженно слушал и представлял себя вместе с друзьями.

Потом он тоже рассказал, как провел год, — провел, считай, впустую. Сначала он искал их повсюду… (но особенно распространяться о том, как он сходил с ума от беспокойства, рвал на себе волосы, не спал ночами, он не стал, чтоб не расстраивать друзей). Сто раз ходил к Бену, и все безуспешно, потом откопал адрес Фонтанны, пришел, постучал…

— …И тут меня ждал успех в виде орущего, голодного, царапающегося за дверью кота. Я взломал замок, кот вцепился в меня всеми когтями (может, хотел сожрать), но я схватил его за хвост и оттащил в лавку к Фабиану накормить. Там он прямо при нас в один присест слопал пять банок овощного рагу, и я отнес его обратно. И с тех пор стал заходить к нему каждый день — ну, врать не стану, раз-другой случалось пропустить, — но в целом кот всегда бывал накормлен. Все отлично устроилось: разнесешь поскорее почту, перекусишь у Фабиана круассанчиком — и к коту. Вас не было, а одному так тошно.

Ковбой заподозрил, что это город сыграл с ними скверную шутку, потом подумал про заброшенный дом, вспомнил, что Бен мечтал в нем поселиться, и, поскольку дом в последнее время тоже куда-то запропастился, решил (отчасти успокоения ради), что они, должно быть, в нем.

— Я расспросил всех почтальонов — никто давным-давно его не видел. А еще, — говорил Ковбой, — я утешался тем, что вы пропали вместе: думал, вдвоем, наверно, вам неплохо.

Бен и Фонтанна улыбнулись.

Они спросили, как поживает бакалейщик, и оказалось, он уехал в Африку.

— Уже давно, — сказал Ковбой. — Все уверял, что хочет отыскать свои корни, но я-то знал, что каждую неделю он получал надушенные письма в розовых конвертах. Он сам не знал, на сколько едет: то ли на неделю, то ли на год, — и на всякий случай устроил за день до отъезда гранди… — Ковбой чуть не сказал: «грандиозный праздник», но не хотел, чтобы друзья жалели, что их там не было, как на их месте пожалел бы он (но он там был!), а потому поправился: — симпатичный праздник. И до сих пор из Африки ни весточки… зато надушенные письма больше не приходят.

— И как был праздник, ничего? — как будто невзначай осведомился Бен. Он сильно сомневался, что Ковбой сказал всю правду.

Тот опустил глаза:

— Да так себе… обыкновенный.

Ковбой почувствовал, что врет неубедительно, и поспешил прибавить:

— Тот, на котором были вы, гораздо лучше!

— Ну-ну… — хмыкнул Бен.

— А метиска там была? — спросила Фонтанна.

— Кто-кто?

— Ну, та молоденькая метиска?

— Какая?

Фонтанна позабыла: ведь это для нее с тех пор прошло два дня, а для Ковбоя — год и день.

— Та, что была тогда, на вечеринке, с Фабианом?

— А-а-а-а-а-а! — протянул Ковбой, припоминая. — Да я ее больше и не видел.

Он помрачнел. Не потому, что вспомнил девушку, а потому, что она у него была последней, а это значило: он был так одинок весь этот год, так одинок, что сам смирился с этим.

— Да все равно, она была уж очень юной, — выкрутилась Фонтанна.

— Слишком, — поддакнул Бен.

— Ну да, — вздохнул Ковбой, — и в садоводстве вряд ли разбиралась.

Еще Ковбой им рассказал про город, где творилось полное безумие, и про свою работу:

— Что ни день, то все хуже, все пуще. Все в городе движется круглые сутки, полно народу потерялось, многие не выходят из дома или спят на работе. Работа почтальона становится все трудней и трудней, и все меньше охотников за нее браться, нанимают кого придется… и, кстати, я часто думал, не попробовать ли вам…

При всех своих причудах, город, где жили Бен, Фонтанна и Ковбой, не избежал тройных тисков, что вынуждают человека заботиться о пропитании, работе и деньгах. Да, до сих пор Фонтанне с Беном удавалось уклоняться, но дольше длиться это не могло. Работа почтальона им обоим нравилась, не говоря уже об удовольствии все время быть в компании с Ковбоем и помогать ему. Поэтому они охотно согласились.

— По-твоему, у нас получится? — спросил Бен.

— Конечно! — ответила Фонтанна.

— Вы просто рождены для этого! — сказал Ковбой.

* * *

Сказано — сделано, и вот все трое — почтальоны в подвижном городе, который ускользает из-под ног.

Целый день они ходили по улицам, работали обычно одной бригадой и худо-бедно справлялись. Город они хорошо знали, он их тоже и, смотря по настроению, облегчал или затруднял им работу.

Поскольку разнести все письма было невозможно, пришлось распределить их по степени важности. В первую очередь они отбирали личные письма, которые старались опознать по конверту, казенные пакеты, счета, рекламные листки и извещения о смерти откладывали в сторону.

К вечеру они уставали до изнеможения. Молча ужинали и сваливались спать. Ковбой совсем пал духом. Он частенько оставался ночевать в заброшенном доме, внизу, деля с котом старый матрасик.