Не так давно - [233]

Прежде чем вернуться в штаб, мы со Златаном проверили посты. Все было в порядке. Златан пошел отдохнуть, а я решил побриться. Только я намылил щеки, в небе появился истребитель. Он сделал два круга и улетел в восточном направлении. Спустя несколько минут боевое охранение сообщило, что с юго-запада показались воинские колонны, которые явно направляются к кошаре. Наскоро стерев с лица мыльную пену, я затолкал бритву и все остальное в мешок и велел дневальному поднять бойцов по тревоге, а дежурной чете приказал занять позицию на высокой гряде, расположенной перпендикулярно к приближающемуся противнику. Не оставалось никакого сомнения, что самолет нас обнаружил.

Коротко посовещавшись в штабе, мы решили отвести бригаду на высоты восточнее села Врана-Стена, поскольку Тичак давал противнику ряд преимуществ: здесь враг мог нас окружить и затем навязать затяжной бой в не выгодных для нас условиях. Чтобы выполнить принятое решение, надо было, во-первых, принять меры по обеспечению безопасности нашего тыла, а во-вторых, быстро преодолеть долину речки Треклянской, параллельно которой пролегало шоссе от станции Земен к селу Трекляно. На этом участке шоссе находился постоялый двор. А в Земене, по нашим сведениям, размещался не только полицейский, но и армейский гарнизон — в любой момент их могли на машинах выдвинуть против нас.

Пока Петр Младенов снимал посты, дежурная чета остановила противника примерно в трехстах метрах от нашего лагеря и основные силы бригады в колонне направились к реке.

По соседству с кошарой, с юго-востока от нее, поднималась еще одна высота, которая тактически была удобна для противника. Если ему удастся занять ее, наш отход будет сорван. Мы вовремя поняли это и выслали туда отделение Ивана Бонева из первого батальона. С ним отправились и Славчо Трайков, комиссар этого батальона, а также Васил Зарков и Георгий из села Студена. Подразделению ставилась задача удерживать высоту до полного отхода бригады. Поднялся на высоту и я. Мы заняли удобную позицию, открыли огонь. Противник тотчас ответил. Перестрелка велась уже несколько минут, а противник пока не предпринимал ничего иного. Укрывшись за огромными камнями, мы выжидали. Наконец, солдаты поднялись и, стреляя на ходу, двинулись на нас.

— Сейчас я их угощу на полную катушку, — сказал Бонев. Он со своим пулеметом пристроился за камнем и поднял такую пальбу, что солдаты стали падать, словно гнилые груши.

— Жаль задавать вам такую трепку, — приговаривал Бонев, нажимая на спуск, — да что поделаешь — иначе ведь вас не проймешь…

— Дай-ка еще очередь, пусть поймут, что партизанской позиции им не занять, — проговорил Славчо Трайков.

— Сейчас незачем — они ведь залегли, — ответил Иван. — Чего зря патроны тратить. Вот поднимутся — я их снова поприветствую.

Поначалу я думал оставаться с ними, пока не отойдет вся бригада, но теперь, увидев, что они и без меня не отступят ни на шаг, решил догнать штаб, проверить, как там дела. Пробираясь сквозь кусты, я натолкнулся на две группы отставших бойцов. Одни раздирали на куски жареного ягненка, другие — большой каравай хлеба. Этак они легко могли оказаться в плену или под обстрелом противника. Я прихватил их с собой.

Бригада покинула окрестности кошары. Сейчас бойцы перебирались через реку, пересекали шоссе. Некоторые уже карабкались на противоположный склон, откуда рукой подать до окраинных домов села Врана-Стена.

Навстречу нам попалось несколько женщин, направлявшихся к загонам для скота. Последней, опираясь на палку, с трудом передвигала ноги сгорбленная старушка.

— Выше держите, ребята, выше! — прокричала она. — На ровном месте они вас, собаки, окружат и перебьют.

— Не бойся, мать, — сказал я, — мы им не дадимся.

Миновав реку, мы выбрались на дорогу. Из постоялого двора показались несколько крестьян, заговорили с партизанами. Между ними метался какой-то человек в белом фартуке, спрашивал командира.

— Вон он! — отрывисто ответил ему молодой партизан и показал на Болгаранова.

— Что случилось? — спросил Болгаранов.

— У меня полна печь хлеба, — шепнул тот, в белом фартуке. — Только я боюсь просто отдать его вам. Вдруг кто донесет.

— Ну и что предлагаешь?

— Вы меня арестуйте! — ответил пекарь.

— Ты за кого нас принимаешь, за грабителей? — сердито проговорил Болгаранов. — Тот, кто настоящий патриот и считает нашу борьбу своей, ничего не должен бояться. Мы здесь не для того, чтобы за твой хлеб тебя же арестовывать.

Человек в белом фартуке покраснел и отошел в сторону.

От шоссе бригада двинулась узкой тропой, которая вилась между акациями. Она вывела нас к группе белых одноэтажных домов. Перед ними собрались женщины и дети, предлагали партизанам кто воду, кто хлеб, кто простоквашу или еще что-нибудь. В это время над махалой промчались два вражеских истребителя, но как устрашающе ни свистели выпущенные ими пули, крестьянки не дрогнули. Они впервые встретили партизан и во что бы то ни стало хотели накормить их и напоить.

В махале я не увидел ни одного парня. Оказалось, они отправились с нашей головной группой — показать дорогу. Когда мы все собрались на водоразделе, парни нам рассказали, что в селе есть и партийная организация, и организация РМС, что крестьяне с нетерпением ожидали партизан и буквально за два дня перед этим товарищи Раденко Видинский и Бойка провели специальные собрания — как организовать встречу партизан.