Не так давно - [231]

Вскоре группа вышла к кошаре. В ней застали мужчину, женщину и ребенка. Жельо распорядился взять мужчину в качестве проводника, поскольку даже те из бойцов, кто жил раньше в окрестных селах, не ориентировались в густом мраке безлунной ночи. Крестьянин повел колонну И вот спустя некоторое время Никола Милев и Донка Демиревская заметили, что колонна уже третий раз проходит мимо одного и того же дерева. Они сказали об этом Жельо. Проводник услышал их разговор, рванулся в сторону и убежал. По близкому собачьему лаю Жельо установил, что они и на километр не ушли от той кошары. Двинулись дальше сами, ориентируясь на огоньки в селе, и после продолжительной ходьбы попали в какую-то махалу. Собрали кое-какой еды, перекусили и расположились ночевать на большом «комфортабельном» сеновале, вместившем всю группу. Жельо выделил часовых для наружной охраны, поставил им задачи, назвал сигнал на случай нападения, а остальным велел спать. Одни бойцы взобрались на ароматное сено, другие постелили на полу мягкой солоны — улеглись.

Утром к сеновалу подошли двое крестьян — мужчина и женщина. Увидев вооруженных людей, баба перепугалась и с визгом рванула прочь. Муж ее — будто язык проглотил. Жельо успокоил его, и он согласился сходить вместе с Жельо в село на разведку. Не заметив никаких признаков опасности, Жельо разрешил дядьке заниматься в поле своими делами. Но вместо этого перетрусивший мужичонка прямиком отправился в сельскую общину и сообщил старосте, что на его сеновале укрылись партизаны.

С крыши, сквозь дыры между разломанными черепицами, часовые заметили на шоссе, ведущем из Радомира в Дупницу, около десятка грузовиков с полицаями. Жельо не придал этому значения. Он считал, что враг не подозревает об их присутствии, а эти машины, подумал Жельо, направляются в Дупницу. Партизаны успокоились, некоторые даже задремали.

Было ровно три часа пополудни, когда по стенам сеновала вдруг застучали пули. Расположившиеся на сене бойцы посыпались вниз, под прикрытие каменного фундамента, от которого с визгом рикошетировали пули.

— Товарищи! — обратился к бойцам Жельо. — Только храбрость и мужество помогут нам вырваться из кольца. Пулеметчики, за мной! Как только выберетесь наружу, немедленно открывайте огонь. Остальные — через дыры в стенах без промаха бейте по гадам. Когда их пулеметы захлебнутся, выбегайте. Всем ясно?

— Ясно, товарищ командир! — ответили бойцы.

Жельо схватил ручной пулемет и выпустил длинную очередь по вражескому расчету, обстреливавшему вход на сеновал. Пулемет противника замолк. Жельо тотчас выскочил наружу. За ним проскочил пулеметчик Кынчо, потом Продан, Никола Милев, Борис-учитель. Укрывшись за каменной изгородью, они обстреляли набегавших полицаев. Это позволило и другим бойцам выбраться во двор. В дело вступили все партизанские пулеметы и автоматы. Полицаи рассчитывали легко разделаться с десятком партизан, а их оказалось пятьдесят четыре. Со двора бой переместился на ржаное поле. С каждой минутой он становился все ожесточенней. Свинцовый дождь хлестал по цепи партизан. Убило Продана, упал шахтер Гебрев, ранило учителя Бориса. Вспыхнула солома на крыше сеновала. Пули изрешетили его измазанные грязью стены. Пулеметные очереди подсекали стебли молодой ржи, срезали ветви яблонь.

Вот прозвучала команда приготовиться к атаке. Жельо поцеловал бездыханного Продана, простился с Борисом и подал знак быстро двигаться к ближнему холму. Партизаны рванулись вперед. Поднялись в атаку и раненые. Усталость была забыта, раны не болели. Одна мысль, могучая, неотвратимая, двигала всеми: быстрее, как можно быстрее прорваться сквозь вражеское кольцо, которое сжимается все туже. Сраженные пулями, упали двое партизан, но поредели и вражеские ряды.

Еще одно усилие — и кольцо будет разорвано. На месте осталось только отделение Николы Милева, которое должно было огнем задержать противника, а потом догнать группу.

Обрушив пулеметные и автоматные очереди на залегших в посевах вражеских солдат, партизаны во главе с Жельо с криком «ура!» вырвались из окружения и, разбившись на маленькие группки, ушли по дну оврага.

Милев со своим отделением был уже далеко позади. Все меньше бойцов оставалось в его отделении, все меньше возможности спастись, отбив атаки противника. Вот уже вконец растаяла она, эта возможность. Скоро погибнут и последние бойцы прикрытия, погибнет и он, Никола. Какая же сила заключена в партизанской клятве, какова вдохновляющая сила веления партии, когда вот так, с радостью, воспринимаешь приказ, зная, что хоть и погибнешь сам, но ценой этого спасешь товарищей! Никола Милев и не думал ни о чем другом: он только должен как можно лучше выполнить приказ командира. На это были устремлены помыслы и других бойцов отделения.

В их числе был Свилен Русев. Он знал, что сейчас особенно необходимы твердость и стойкость. И Свилен ощущал их в себе, как и страстное желание отомстить за погибших у него на глазах товарищей. Он крепко сжимал автомат своими жилистыми руками. Засверкали вспышки новой очереди. Свилен точно послал ее во вражескую группу, которая стремилась обойти отделение с востока.