Не та профессия-3 - [24]

— Гхм… благодарю за предупреждение в любом случае, — на моём лице, надеюсь, эмоции никак не отражаются. — Могу встречно поинтересоваться, а что побудило вас начать этот разговор? Ведь вы, как сами сказали, один с ними народ. С чего вам предупреждать туркан? Не сочтите за подозрения либо неприязнь, любезный Файзулла! — поднимаю ладони, останавливая уже готового ринуться в диспут собеседника. — Ваше предупреждение имеет огромный смысл, и ваши возможности могут быть совсем не такими незначительными, как это кажется лично вам… Но мне просто хотелось бы понять ход ваших мыслей. Как другу. Тем более что о Разие вы всё поняли верно, за исключением мотивов её пребывания тут.

— Мои резоны более чем просты. Больница. — Простенько отвечает врач. — Ваша сестра — единственный наместник, который самым первым делом озаботился строительством больницы, лично ей не несущей никакой зримой выгоды. А не возведением собственных дворцов.

Лично я б мог с ним очень поспорить и на тему политического пиара, и на тему того, что Алтынай и в юрте или шатре чувствует себя ничуть не хуже; но здесь и сейчас, пожалуй, он более чем прав.

— Я видел немало управляющих территориями, — продолжает Файзулла. — И здесь, и по ту сторону границы. О простом народе мало кто из них думал столь глубоко. Не сочтите за похвальбу либо желание подольститься; это мнение обычного жителя этого города. И меня не может не волновать вопрос, а что дальше будет со всем нами?

— Насколько я понял, вы начали с того, что хорошему врачу ничего не грозит при любой власти? — смеюсь.

— Мне не грозит. А родственникам моих жён — тут уже вопрос. — Спокойно парирует он. — Либо моим друзьям. Либо товарищам друзей. Я могу у вас поинтересоваться вашими дальнейшими планами в этой провинции? Под «вашими» планами я понимаю скорее Ханшайым. Извините.

— Гхм… почтенный Файзулла, вы сейчас с простецким видом задаёте такие вопросы, которые в иных местах…

— Знаю. — Нетерпеливо перебивает доктор. — Но вы с сестрой не такие. Именно потому и спросил. Я хоть и не эта ваша Разия, но в людях тоже кое-что понимаю. Вы будете защищать земли от Ирана? Если да, то не следует ли самим радеющим за будущее гражданам позаботиться о формировании и обучении ополчения? Все те, кто говорит на пашто и дари, на многое способны даже в такой роли.

— Могу задать ещё вопрос? Файзулла, а почему вы сейчас предлагаете помощь против своего же, если говорить по букве, народа? Фарси и дари — один язык. Один народ. — Мне правда интересно, потому что врач смог меня удивить.

— Я в первую очередь врач, а не перс. И дарёному верблюду в ухо не заглядывают. Я умею отличить интересы народа от интересов правителей, — как-то мягко, но одновременно очень жёстко отвечает Файзулла. — И на престоле в Иране, если вы не забыли, сейчас всё равно сидит представитель вашего народа, человек из туркан[5].

— А самое главное, я бы хотел просто понять: что связывает Разию, — доктор явно обозначает интонацией «или тех, кто за ней стоит». — И вас с сестрой, в тот момент, когда речь идёт о судьбе провинции.

— Вы простите, если я уподоблюсь почтенному Иосифу и отвечу вам вопросом на вопрос? — смеюсь. — А что вам известно о прибытии Разии к нам? Ну или о причинах, побудивших её сменить место жительства? Оставив удобный и привычный с о б с т в е н н ы й дворец в Исфахане, сменив его на комнату в доме Иосифа?..

_________

Как ни парадоксально, но от неравнодушных, энергичных, проявляющих неподдельную инициативу людей большинство государственных структур (в лице чиновников) всегда отмахивается: таким контингентом сложно управлять. Особенно на длительном отрезке времени.

Файзулла, к моему удивлению, оказывается гремучей смесью несовместимых, казалось бы, начал: с одной стороны, он действительно радеет за город и его народы, которые в душе не делит по этническому признаку. С другой стороны, он более чем дремуч в любых аспектах работы с информацией.

При всём этом, он действительно имеет немалые личные связи и возможности. И немало переживает о судьбе начатых в городе и в провинции изменений.

Ужас для любого мэра, как избиратель, посмеялся я про себя.

На такой откровенный разговор со мной он пошёл, оказывается, в первую очередь потому, что искренне за меня испугался: во-первых, он не знал, что Разия сбежала с родины. Сам он полагал её чем-то типа лазутчицы, просто от одного из персидских кланов, частисно несогласного с политикой Шаха.

Во-вторых, попытка задержания Разии стражниками Шаха, как и замес с их магами на базаре, хоть и не прошли мимо Файзуллы, но истолкованы им были совсем неверно: он искренне решил, что то была какая-то хитроумная комбинация, оправдывающая её переселение сюда (он не оперирует понятиями «внедрения» и «легализации»).

В-третьих, он совсем не разбирается в менталистах, умея лишь их определять (какое-то там течение «силы» в мозгу).

Что они делятся на «читающих» и «влияющих», он даже не предполагал. Оттого искренне считал, что Разия меня заморочила, Алтынай задурила, а сама готовится обеспечить войскам Шаха «режим наибольшего благоприятствования».

Как это может сделать одна-единственная девчонка, на враждебной территории, пусть даже столь непростая девочка — это у доктора осталось за кадром.