Не стану взрослой - [23]

— Ты плачешь? — удивленно спросила Элла, повернувшись к парню. Она тоже плакала.

— Отличная группа, — прошептал он, хотя плакал вовсе не из-за музыки.

— Да, ничего. Я их всех знаю. Классные ребята. — Она помолчала и призналась вдруг: — Я пришла только ради них. Больше тут некого слушать.

— Так может, повалим отсюда?

— Ну… не знаю… ты же деньги заплатил.

— Не надо жалеть моих денег. Пойдем.

В фойе Максим снова увидел их, тех самых девчонок и того самого парня. Элла помахала им рукой на ходу. Ее спутник встретился глазами с парнем в черной футболке. Тот глядел с любопытством. Максим отсалютовал ему ладонью. Парень усмехнулся.

С наступлением темноты стало ощутимо свежее, но не прохладнее. Можно было шагать, не торопясь, и наслаждаться каждым шагом. Впрочем, Элла шла медленно вовсе не поэтому: ее сморило от выпитых за день слабоалкогольных коктейлей. Максим и сам чувствовал себя утомленным.

— Элла, ты устала. Ты, наверное, далеко живешь. А я — тут поблизости. Пошли ко мне.

— Угу, — ответила она. — Макс…

— Да?

— Извини, что… — она запнулась, подбирая слова.

— Нет, не надо ничего объяснять. Ты не обязана. Один вопрос: тот, здоровый, волосатый, — это кто?

— Мой бывший парень. Пашка.

— И что ему было надо? Качал права?

— Нет… просто поговорили.

И поэтому ты была такая грустная? Что-то ты темнишь, подумал Максим.

— Он точно тебя не обидел?

— Ему это не надо. Он сейчас с другой.

Тогда все ясно.

— Макс…

— А?

— Прости.

— За что?

— Я сказала Пашке, что ты мой парень. Чтобы он оставил меня в покое со своими разговорами.

Максим поцеловал ее. Элла благодарно улыбнулась.

Навстречу бежал какой-то юноша в спортивных шортах и белых кедах. Вот это да! Максим первый раз в жизни видел, чтобы кто-то занимался бегом так поздно. Он успел разглядеть приятное лицо бегуна с татуировкой в виде четырехлистного клевера на щеке и улыбнуться ему, а парень улыбнулся в ответ.

Я люблю этот город, понял Максим. Люблю Эллу, Костю, Вадима Мельникова, старика предсказателя, длинноволосых школьников, сердитую девушку с длинной косой, бегуна, кинотеатр «Люмьер», фонтан, площади, широкие бело-зеленые улицы… А Алена прыгнула в окно, но это было давно, совсем не вчера, а где-то месяц назад. А может, и вовсе не было. Ни ее, ни человека в серой куртке. Плод измученного воображения Максима, как и весь этот город.

Костя молодец, дал Максиму дубликат ключа от двери. В квартире темно: то ли все спят, хотя время еще детское, то ли никого нет дома. Как бы то ни было, лучше не шуметь и не включать свет.

Он уселся на пол, на ощупь расшнуровал огромные ботинки Эллы, стащил их, разулся сам, взял девушку за руку и проводил в свою комнату.

— Макс, прости… — прошептала Элла, но тот оборвал:

— Извиняться будешь завтра, а сейчас спать, спать, спать. Устраивайся.

— Угу, — ответила она и осторожно опустилась на кровать. Максим включил ночник, стащил с Эллы драные джинсы и смешные розовые носочки в черную полоску, уложил девушку на подушку, накрыл одеялом, быстро разделся до трусов, аккуратно развесив свою одежду и вещи Эллы на стуле, после чего нырнул под одеяло.

Свежее постельное белье источало аромат. А девичье тело пахло так, как и положено пахнуть телу человека, весь день проведшего на жаре, выпившего изрядное количество алкоголя и для полного комплекта побывавшего на рок-концерте в душном клубе. Запах не отталкивал Максима — от него самого тащило потом и чужим куревом. Но сквозь все это безобразие пробивался запах Эллочкиного необычного парфюма. Если бы запахи имели цвета, то этот парфюм распространял бы аромат черного цвета. Максиму так показалось, а как объяснить это, он не знал. И не собирался. Было не до того. Хотелось трогать, гладить это аппетитное тело, лежащее рядом, но пуще того хотелось спать. Максим поцеловал намертво отрубившуюся Эллу в животик, прижался к девушке, запустив руку под ее топик, закрыл глаза и довольно быстро отчалил вслед за ней. Снился, как всегда, полный хаос, на сей раз вдохновленный фильмом «Мир с двойным дном»: какие-то люди бегали по развалинам, паля друг в друга из автоматов. Вылезали студнеобразные мутанты, боевые вертолеты обрушивали с неба свинцовый дождь… Максим искал выход из этой кровавой мешанины, пытался стрелять, но заклинившее оружие не работало, — приходилось убегать прочь, по лабиринту полутемных коридоров.

Как всегда в таких снах, он был совершенно один. И ему было страшно, как никогда не бывало страшно наяву.

Те люди в антирадиационных костюмах, что бежали за ним… Максим знал их. Угадывал под дыхательными масками ненавистные лица.

Удирать бесполезно. Максим знал это, хотя и продолжал работать ногами. Все равно догонят.

Его загнали в тупик. Стрелять не торопятся, хохочут. Какое же он жалкое создание…

В их руках — какие-то предметы. Кажется, пустые бутылки. В этих развалинах полно разного хлама.

Когда в лицо ему полетела первая бутылка, Максим бросил ненужное оружие, упал на колени, закрыл руками голову. Раздался звон стекла о стену, осколки посыпались на Максима сверху.

Раздался взрыв гогота. Максим, как смог, зажал уши, но отвратительный смех нельзя было заглушить, потому что он звучал внутри его головы. Еще несколько бутылок разлетелось вдребезги над его головой. Град осколков и новые порции издевательского смеха.