Не стану взрослой - [22]

Почему-то Максиму очень понравился этот имидж. Когда апельсиноголовый двинулся от сцены к стойке бара, Максим даже попытался, топчась на месте, сымитировать его наглую, расхлябанную походку.

Вскоре он отыскал взглядом Эллу: сидит на диванчике у выхода из зала с какими-то девчонками, одетыми почти так же, как она. С подружками, значит, решила пообщаться. Ну, и то дело. И все равно, Эллочка, так не надо. Взяла и бросила одного. Могла бы и с подружками познакомить. Или ты чего-то стесняешься?

Первая же песня первого коллектива (кажется, он назывался «Коллайдер») вогнала Максима в уныние. Группа резала угрюмый тяжеляк, будто консервную банку ножом, в реве вокалиста нельзя было разобрать ни единого слова. Что самое отвратительное, Максим понятия не имел, как двигаться под такую музыку, а ведь он уже собрался оторваться как следует. Это не панк-рок, под который хочется прыгать и беситься, — музыка прибивала к земле, грузила по самое не могу. У Максима даже не получалось качать головой в такт: ритм был изломанным, в него трудно было попасть. Оставалось лишь стоять, скрестив руки на груди, и слушать… нет, слушать было тоже нечего. Никакой мелодии за всей этой какофонией не прощупывалось. Так что приходилось просто находиться здесь, перед сценой, в грязном болоте звука, и смотреть на музыкантов. Парни, надо отдать им должное, работали славно, с остервенением терзая гитары, а вокалист так азартно скакал и изгибался, будто перед ним был не Максим (и еще человек восемь, вставшие возле сцены), а, по меньшей мере, целый стадион фанатов.

Вторая песня группы «Коллайдер» мало чем отличалась от первой, то же самое — третья и четвертая. Максим чувствовал себя все хуже. Можно сходить в бар и взять какого-нибудь энергетика… Он развернулся: теперь Элла стояла с каким-то молодым человеком, как раз возле стойки бара, и о чем-то разговаривала.

Это еще кто? Конкурент? Не похоже. Стоят очень близко, но только потому, что иначе не удалось бы поговорить в этом шуме. Даже не обнимаются — это хорошо. Парню на вид лет двадцать. Здоровый такой, лицо широкое. Волосы длинные, вьющиеся. На черной футболке без рукавов какой-то сатанинский рисунок.

Так, энергетик отменяется. Иначе придется пройти возле этих двух и напомнить о себе, тогда Элле, должно быть, будет неловко. Если ей хочется поговорить с этим парнем — пусть говорит. Посмотрим, что будет дальше.

Следующая группа, названия которой Максим не разобрал (что-то по-английски), играла в точности то же самое, что и «Коллайдер». Теперь понятна истинная причина, почему публики так мало. Надо думать, половина из них — друзья музыкантов, которых пропустили на халяву.

Если у Эллы с этим парнем что-то серьезное — может, лучше уйти? Новую девочку найти не проблема.

Максим заставил себя смотреть на сцену и более не поворачиваться в сторону бара. Его хватило минут на пятнадцать, но это было не зря: когда он снова посмотрел в сторону Эллы, та стояла совсем одна, с баночкой коктейля в руке. Судя по лицу, ей было не очень весело, хотя поди разбери.

Подойти, спросить? Надо. Пора напомнить, кто ее сюда привел и за вход заплатил.

Максим подошел. Элла смотрела в сторону.

Он достал КПК, написал: «Хочешь побыть одна?» Поднес к ее лицу.

Элла посмотрела ему в глаза и вяло пожала плечами.

Он написал: «Все нормально?»

Она достала свой мобильник и набрала без знаков препинания: «Да наверно я не знаю».

Максим уже писал новое сообщение, но Элла опередила:

«Пойдем поближе там сейчас «пластика»».

Максим не очень понял эту мысль, но просьбу девушки выполнил.

Он встал на прежнем месте, недалеко от сцены, прижавшись к Элле сзади и сложив руки на ее животе. Она не возражала — и сама теснее прижималась к нему, будто надеялась спрятаться в нем.

Группа «Пластика» оказалась настоящим гвоздем концерта. Во-первых, у микрофона очень милая девочка с волосами серебристого цвета, отлично владеющая стройным телом и мощным голосом, во-вторых, название отсылает и к группе Elastica, и к изящным танцевальным движениям грациозной вокалистки, и к пластиковой, искусственной жизни современных городов. И в-третьих, сама музыка. В отличие от остальных групп, «Пластика» сделала ставку не на тяжеляк, а на баллады. Никаких квинт, только переборы, поверх которых прекрасно слышно каждое слово:

Иглы ржавые обиды

Я из сердца извлекала.

В глубине своей квартиры

Молча кровью истекала.

Сжата бритва в пальцах тонких,

Как ответ на все вопросы.

Перестала быть ребенком,

Но уже не стану взрослой.

Никогда не стану взрослой…

Таким был припев песни, что вызвала у Максима самый настоящий транс. А вернее сказать, провал в какую-то черную дыру. Все это — музыка, вокалистка в черных чулках в крупную сетку, ее музыканты с длинными косыми челками, публика, зал с белыми колоннами — не окружало теперь Максима, а оказалось внутри него, вместе с ощущением непередаваемой, ни с чем не сравнимой печали. И он больше не сердился на Эллу за то, что она его оставила надолго.

Песня «Не стану взрослой» оказалась последней в сет-листе. Новая пауза в концерте: группа сматывает шнуры и зачехляет инструменты, их место занимает другой ансамбль. Публика отползает от сцены обратно к столикам, пиву, орешкам и пепельницам.