Не осенний мелкий дождичек - [4]

Дождь все сеется, сеется. Сколько минут до конца урока? Двадцать еще. Да, так вот и привезли ее когда-то в школу, зимней морозной ночью. Так вот и привезли…

4

Комната показалась огромной: два высоких окна, потолок и стены беленые, тесовый пол не крашен. В углу скромно жались небольшой учительский стол и скамья. На столе тускло светила керосиновая лампа. За раскрытой настежь дверцей печки гудело пламя. Валентинка протянула руки — тепло…

В дверь постучались, женский голос спросил:

— Вы не спите? К вам можно?

— Можно, можно, — обрадованно шагнула Валентинка навстречу гостье. Та — худощавая, темноглазая, далеко уже ее молодая — протянула ей руку:

— Я ваша соседка по квартире и по классу, Анна Сергеевна Перова. Пришла познакомиться. Вы совсем еще девочка, и дают такой класс… Прежняя учительница была с опытом и то не справилась!.. Ну что ж, отдыхайте, — пошла к двери, у порога задержалась. — Одна не боитесь? Чердак тут у нас исторический, старый барин на нем когда-то повесился. Спокойной ночи.

Валентинка недоуменно посмотрела ей вслед. Странная эта Анна Сергеевна. Класс, говорит, плохой. Барин повесился… Спите спокойно. Как тут спать, когда дверь даже не запирается? Подумав, Валентинка взяла нож с деревянной ручкой, единственное свое оружие, всунула его в ручку двери. Подергала: ничего, держится. А вьюга гудит. Успел ли тот лыжник добежать до дому?

Она постелила, легла. Внизу монотонно хлопала дверь, по всему дому катились шумы и шорохи. На чердаке что-то гулко, ударилось, прошелестело, крыша затряслась, застучала железом. Валентинка сжалась в комок от ожидания чего-то страшного… Между порывами ветра в доме водворялась настороженная тишина. Она пробралась и в растревоженное сердце Валентинки, убаюкала, укачала в глубоком сне.

Утро брызнуло в окна солнцем, развеяв недавние страхи. Валентинка быстро умылась, доела пайковый — еще городской — хлеб, надела единственное свое приличное платье.

Сойдя с небольшого, в три ступени крыльца, Валентинка увидела все Взгорье: старый помещичий дом с мансардой, где ее поселили, за ним роща из могучих лип и берез. Напротив, на другом конце двора, белела свежими бревнами семилетка. Справа еще домик… Кругом, насколько охватит глаз, снежные поля с кромкой лесов у горизонта.

От морозного воздуха зашлось дыхание, она побежала. Лишь вскочив на крыльцо семилетки, поняла, что бегать ей теперь неудобно: вон сколько ребячьих носов прилипли к окнам!

В коридоре толпились ученики, какая-то девочка указала Валентинке, где учительская. С бьющимся от волнения сердцем Валентинка вошла. Учителя — кто сидел, проверяя тетради, кто стоял, разговаривая, — обернулись к ней. Она шагнула было к плотному, гривастому, с насмешливым властным взглядом блондину — господи, неужели директор? Но из-за стола выдвинулся худой, носатый, в дымчатых роговых очках.

— Вы Горячева? Чекмарев, — сунул жесткую руку. — Ну что ж, приступайте к работе. Екатерина Васильевна, покажите товарищу класс. Я подойду позже.

Розовощекая толстушка в платье с такими высокими ватными плечами, что оно делало ее почти квадратной, готовно представилась Валентинке:

— Васарина, Катя. Товарищи, у кого журнал второго и четвертого? А, вот, на столе… Идемте. Начальные классы в старом доме.

Теперь и старый дом гудел от детского топота. Завидев учительниц, ребята притихли, во все глаза принялись разглядывать Валентинку. У крайней, разрисованной мелом двери Катя остановилась:

— Это класс Анны Сергеевны, проходной. Ваш — за ним. Ну, ни пуха ни пера, — и пошла к выходу, добавив: — Я преподаю историю.

Из комнатушки напротив вышла пожилая техничка, затрясла звонком. Ребятня толпой ринулась в классы. Валентинка растерянно прижалась к стене.

— Затолкли? — сочувственно сказала техничка. — Они, озорники, кого хошь затолкут. Вы заходите, не бойтесь.

Валентинка нерешительно шагнула через порог. Сколько за партами детей, и все шумят, смеются! У печи грели спины девочки; какой-то вихрастый мальчуган деловито тузил другого, поменьше.

— А ну, прекратите, — строго сказала Валентинка и похолодела: вдруг не послушаются, что тогда? Но вихрастый спокойно выпустил маленького, сел за парту. Малыш, подтягивая помочи серых латаных штанишек, сел, к удивлению Валентинки, рядом с вихрастым.

Ей стало весело. Улыбаюсь, открыла дверь в соседнюю комнату: что-то ждет там? Класс дружно встал ей навстречу. Крышки парт как одна поднялись и хлопнули. Валентинка с интересом оглядела детей: почти все мальчишки. И крышками стучат нарочно, испытывают. Вон у одного не закрывается крышка, заело. Дергает, покраснел весь, а сам и так рыжий, будто окунули в разведенную глину.

Она подошла, слегка подтолкнула навес. Крышка плавно легла на свое место.

— Уметь надо, — улыбнулась Валентинка ученику.

Тот шмыгнул носом и вдруг, выхватив из парты бумажного голубя, обмакнул его в чернильницу и метнул прямо в потолок. Белизну потолка прочертили фиолетовые брызги. Тотчас о классную доску шлепнулся пущенный из рогатки бумажный шарик. Ребята настороженно глядели на Валентинку, а рыжий, развалясь на парте, словно не замечал ее больше.